Стаи хищников в сфере экономики - [21]

— Слушаю вас, — услышал он голос Зиминой.

— Маргарита Васильевна, добрый день, Нещадимов.

— Здравствуйте, Валерий Михайлович.

— С сегодняшнего дня оформляйте Васильковой краткосрочный отпуск на трое суток за свой счет.

При этих словах в телефонной трубке образовалась затяжная пауза.

— Я вас поняла.

Нещадимову показалось, что у нее чуть не вырвались слова благодарности.

— Всего хорошего, Маргарита Васильевна.

— До свидания.

Закончив разговор, он посмотрел на Василькову — у нее был перепуганный вид.

— Валерий Михайлович, как же так? Я обратилась к вам за помощью и заработала трое суток ареста, — ей стало обидно, и она готова была разрыдаться.

— Татьяна Павловна, у вас есть дача?

— Есть, — тихо вымолвила она. Втайне подумала: «Вдобавок, наверное, теперь и дачу отберут».

— Сейчас, не заходя домой, поезжайте сразу на дачу, а через три дня вернетесь на работу и скажете директору, что находились в следственном изоляторе на Петровке, 38. Она, как вы уже слышали, знает об этом и очень удивилась. Для достоверности спустимся во двор и зайдем в нашу внутреннюю тюрьму. Посмотрите пустую камеру, чтобы иметь представление, как она выглядит. На всякий случай ознакомитесь с распорядком дня арестованных, ну и прочими премудростями. Только договорюсь с начальником ИВС и пойдем на экскурсию.

Спустившись во двор, они направились к двухэтажному кирпичному зданию с решетчатым окнами, дореволюционной постройки, всегда выкрашенному в светлые тона, дабы не усугублять раньше времени и без того мрачное настроение в него входящим. До Октябрьской революции в здании располагалась тюрьма департамента московской полиции, а затем МУРа. В последние годы — ИВС ГУВД. Подойдя к входной двери, Нещадимов нажал на кнопку звонка. Из динамика донеслось:

— Что вы хотели?

— Нещадимов моя фамилия, я из УБХСС. Вас должны были предупредить о моем визите.

Щелкнул электронный замок, и они вошли в помещение. Сразу почувствовался специфический тюремный запах. Их взору представилась гнетущая атмосфера массивной постройки с низкими потолками, коридорами, переходами в разные отсеки, повидавшими за свой продолжительный срок не одно поколение уголовников различных мастей. Помощник дежурного показал свободную камеру, предназначенную для размещения задержанных женщин, и рассказал в подробностях об особенностях их содержания. Пока они знакомились с ИВС, началась отправка арестованных в Бутырскую тюрьму. Из камеры по одному выходили арестованные и в сопровождении двух охранников подходили к дежурному. Старший конвоя, глядя в бумаги, спрашивал:

— Фамилия, имя, отчество?

— Попов Сергей Васильевич.

— Статья?

— Сто вторая (убийство).

— За кем числишься?

— За МУРом.

Затем следовали другие вопросы.

Потом старший конвоя подавал команду:

— Второй пошел.

Арестованные шли через живой коридор выстроившихся на расстоянии 8—10 метров напротив друг друга вооруженных конвоиров до самого автозака.

С улицы доносилось:

— Второй принят.

После чего все начиналось сначала.

Поняв, что эта процедура надолго, Нещадимов попросил дежурного вывести их побыстрее.

— Четвертого отправляем и делаем паузу, — сказал он.

— Кудрявого с женщиной не погрузите, они свои, — предупредил старший конвоя.

Проходя мимо конвоиров, один из них пошутил:

— А мы уже было хотели тебя погрузить.

— Но-но-но, размечтались, — улыбнувшись, сказал Нещадимов.

Выйдя во двор, он спросил у Васильковой:

— Ну как впечатление?

— Удручающее. Глядя на все это, никакой валюты не захочешь. Было бы полезным перед приемом на работу в «Березку» продавцам устраивать подобные «экскурсии».

На случай, если при посещении управления БХСС работниками универмага за контрольно-пропускными пунктами ГУВД велось наблюдение по инициативе руководства торговой фирмы «Березка», Нещадимов вывел Василькову через потайную дверь в бетонном заборе, выходившую на соседний тихий переулок. Здесь они попрощались, и она ушла.

Спустя четыре дня Татьяна Павловна позвонила Нещадимову и радостным голосом сообщила:

— Валерий Михайлович, звоню вам из дома и хочу поделиться своими впечатлениями. Когда я через три дня пришла на работу, подруги меня встречали радостными возгласами. В обед Марго организовала коллективное чаепитие. После этого кардинально изменилось отношение работников магазина и особенно руководства отдела. Многие выражали сочувствие.

— Вас спрашивали, где сидели?

— Да, в основном те, которых тоже арестовывали. Я сказала, что сидела в камере номер одиннадцать, на Петровке, 38. Мы ее с вами смотрели, и мне было легко отвечать на их вопросы. Валерий Михайлович, вы меня избавили от огромнейших неприятностей, свалившихся на мою голову. Большое вам спасибо.

— Ну и хорошо, что все обошлось, всего вам доброго. Звоните.

За прошедшее время Нещадимову неоднократно звонила Ирина Маркина, и всегда разговор начинался с благодарностей и ими заканчивался. Примерно через месяц позвонила Ирина и, как обычно, начала с благодарностей:

— Валерий Михайлович, я как подумаю, что могло со мной произойти, если бы тогда не поверила вам, так меня до сих пор в дрожь бросает.

— Ира, главное, сделай правильные выводы и не забывай про дочь.