Стабилизатор. Минск 2041 - [10]

Марат плюхнулся на асфальт. Одну за другой снял кроссовки. Так вот почему он решил, что в обувь набилась колючая проволока! Не проволока вовсе, а колосья. Правда, слишком жесткие для ржи. При свете бледнеющей луны Вербицкий рассмотрел колосья. Толстый, неохотно гнущийся стебель. Листья с острыми, как лезвие бритвы кромками. И собственно колос. Приплюснутый, с микроскопическими зернами. Эту рожь явно перекормили какой-то химической дрянью. Она не вызывала естественного желания растереть колосок и попробовать зерна на вкус. Скорее всего, не годилась даже на солому.

Вербицкий отшвырнул колос. Интересно, что сотворил с его ногами свежевыведенный сорт ржи «Белорусская проволочная»? Отвернув край носка, Марат тут же вернул его на место. Всю голень испещряли параллельные царапины. Теперь голова. Вербицкий ощупал лоб. Рану нельзя было назвать серьезной, но лоскут кожи, болтавшийся над правым глазом, приятных ощущений не вызывал. Хорошо хоть, что кровь подсохла. Если все это дело промыть и перебинтовать – до свадьбы заживет.

Марат завязал кроссовки, стараясь не слишком затягивать шнурки. Увлекшись своими проблемами, он совсем позабыл о погоне. Неужели ему удалось смыться от бравого капрала Байдака? Выходило, что так. Теперь не помешает осмотреться и попытаться отыскать место, где живут нормальные люди.

Вербицкий попытался встать, но вместо этого рухнул на асфальтовую дорожку. Приступ головокружения был неожиданным и сокрушительным, как хороший удар в челюсть. Новая попытка подняться привела к тому, что живот скрутило в тугой узел, а затем вывернуло наизнанку. Не меньше десяти минут Марат приходил в себя, ощущая щекой шершавую поверхность асфальта, а носом – запах собственной блевотины. Удар головой о бетонный столбик не прошел бесследно. Головокружение и тошнота… Вот так везение! Когда мозги требовались больше всего, он умудрился получить их сотрясение.

Ничего. Мы еще побарахтаемся. Врешь – не возьмешь. От дедушки ушли, от бабушки ушли, от Байдака ушли и от тебя…

Вербицкий использовал проверенный прием. Сначала встал на четвереньки, потом оттолкнулся руками и… Земля качнулась, но устоять на ногах все-таки удалось. Теперь он – человек прямоходящий. Марат всмотрелся в предрассветные сумерки. Первое, что привлекло его внимание, было пугало. Страшила из Волшебной Страны Оз. Широко расставив руки, оно стояло по колено во ржи и в упор смотрело на Вербицкого. Что за черт? Не может чучело смотреть! Марат потер глаза. То, что он принял за чучело, оказалось женщиной. То, что напоминало соломенную одежку пугала, было волосами. Длинными, нечесаными и очень грязными. Они заменяли женщине одежду. Вербицкий видел просвечивающее сквозь спутанные космы нагое тело. Темные пятна сосков груди, потеки грязи на коже.

Кто она? Что ей надо? Словно услышав вопрос Марата, женщина вскинула руки. Сплела их над головой. Обнажились подмышки. Вербицкий увидел торчащие из них жесткие пучки волос и почувствовал новый позыв рвоты. Раздалось что-то очень похожее на хихиканье. Жительница Волшебной Страны Оз наклонила голову. Блестящие, отливающие желтизной глаза уставились на человека. Поначалу Марату казалось, что его просто рассматривают. Потом под этим пристальным взглядом ему сделалось не по себе. Потом пришло озарение. Озма. Наверняка ее зовут Озма. Россказни о том, что Королева Страны Оз симпатичная и добрая девушка – ложь. Писатель Баум, сочинивший миф о Волшебной Стране, где люди не стареют, не болеют и не умирают, скрыл печальную правду. Решил не пугать детишек. На самом деле Озма – злая колдунья. Излюбленная забава Озмы – бегать ночью голой по ржаному полю и хихикать. Поданные Озмы действительно не стареют, не болеют и не умирают. Потому, что они – живые мертвецы. Низкорослые монстры с вечными улыбками на маленьких, морщинистых личиках. Жевуны и Мигуны. А вот девчонка, попавшая в Страну Оз из Канзаса… Как ее… Дороти по Бауму. Элли по Волкову. Девчонка была кем-то вроде Ван Хельсинга. Железный Дровосек, Трусливый Лев и Страшила – команда экзорцистов, имевших четкую задачу. Уничтожить колдунью Озму. Раз и навсегда остановить ее бесчинства. Сжечь на костре. Вогнать в черное сердце осиновый кол.

Марат понимал, что придумывает какой-то бред, но остановиться не мог. В конце концов, Элли победила, но Озме удалось сбежать. И вот она здесь.

Вербицкий почувствовал, что голова превратился в кипящий котел, а мозги вот-вот сварятся вкрутую. Он двинулся к женщине. Та опустила руки и шагнула навстречу.

– Хочешь, я рассажу тебе всю правду об Изумрудном городе? – раздался тихий, напоминающий шелест трущихся друг о друга ржаных колосьев, голос, звучавший лишь в голове Марата. – Не бойся меня. Озма не причинит тебе вреда. Ближе. Еще ближе. Так надо. Свой рассказ я нашепчу тебе на ухо, когда мы будем лежать во ржи.

Вербицкий шел навстречу нагой колдунье с глупой улыбкой на лице. Такой же счастливой и идиотской, как у людей, которых сегодня встречал. Глаза Озмы превратились в два бездонных желтых озера. Марат тонул в них. Озма протянула к нему руки. Длинные ее пальцы плотоядно шевелились. Вербицкий видел ногти. Поразительно крепкие, почти конической формы, черную каемку грязи под ними, но не испытывал отвращения. Даже наоборот. Возбуждение. Неистовый сексуальный позыв. Главным его желанием было заключить Озму в объятья и рухнуть вместе с ней в рожь. Дальше – будь, что будет.