СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.) - [183]
Однако вице-консул Россоу считал, что Кавам уже потерял контроль над ходом событий. В Азербайджане первый этап борьбы завершился созданием партии «Туде». На втором этапе произошло организационное оформление азербайджанских демократов, которые первоначально выступали против «Туде», чем завоевали себе массу сторонников. Третий период (Тегеран теперь вступает в него) характеризуется объединением сил «Туде» и азербайджанских демократов. В результате правительство оказалось в руках людей, организованных, финансируемых и поддерживаемых Советским Союзом. Россоу считал, что незамедлительное подпадание остальной части Ирана под власть Советов уже неотвратимо, и Кавам, что бы он ни делал, выйти из этого положения уже не сможет. Сходство событий азербайджанских с событиями тегеранскими прослеживается четко. Но есть и особенности, судя по которым можно считать, что еще не все потеряно. Я так думаю, что положение нестабильно, но не безнадежно»[846].
Объясняя официальным лицам Америки свои действия по обновлению кабинета, Кавам отмечал, что это его последняя попытка успокоить русских. Обеспокоенная поступком Кавама Британия предложила Вашингтону, объединившись, вернуть Кавама на антирусские позиции. Но Аллен не согласился с этой идеей. По его совету и госдепартамент не принял этого предложения. У Аллена сложилось впечатление, что Британия готова согласиться с тем, что в Азербайджане воцарится верный Советскому Союзу режим, а Иран де-факто расколется на части[847]. Информация, поступавшая из Тебриза, позволяла американцам утвердиться в этой мысли. Так, при встрече американского консула с английским Уолл отметил растущий международный авторитет русских и, соответственно, рост симпатий к ним. Он подчеркнул, что англосаксы в настоящее время проводят политику, отталкивающую людей. По мнению британского консула, они должны создавать видимость, будто являются сторонниками независимости и свободы малых народов. Уолл считал необходимым защищать отдельные народы, стремящиеся объединиться в противостоянии к русской политике. В то же время он советовал турецкому консулу Сарвар бею способствовать формированию у демократов мнения, будто англичане и турки являются защитниками азербайджанского демократического движения и надо стараться сблизиться с ними[848].
Аллен стал подозревать и самого Кавама в соглашательстве с азербайджанскими делегатами. Во время переговоров Кавама с азербайджанской делегацией Аллен писал госсекретарю: «Я заявил премьеру дружески, но достаточно жестко, что меня тревожат сообщения о том, будто он не придерживается данных ему инструкций о необходимости сохранения целостности Ирана. И сказал, что если эти сведения ошибочны, то я с удовольствием выслушаю его поправки. Но, по моим сведениям, он готов согласиться с азербайджанскими требованиями о сохранении без изменений азербайджанской армии и формирований федаинов под советским контролем и в тесной взаимосвязи с советской тайной полицией. Я отметил, что не может быть более быстрого и более верного пути для потери независимости Ирана, чем этот. Кавам согласился, что требования Азербайджана носят центробежный характер, но отрицает, что давал какие-либо обещания азербайджанцам. Он сказал, что просто вынужден делать вид, будто слушает их, чтобы потом избавиться от них. Мое мнение таково, что Кавам не хочет применять других методов, кроме умиротворения, но в конце концов он применит силу». Далее Аллен добавил: «В разговоре с премьером была затронута тема нефти. По мнению Кавама, нефть стала основной целью Советов в Иране. И если Советскому Союзу удастся осуществить свои планы и относительно Азербайджана, и относительно нефти, то так и будет. Однако если придется выбирать из двух одно, то Кавам уверен, что Советы вычеркнут Азербайджан»[849].
Включение членов «Туде» в состав правительства значительно повысило ее рейтинг, а также привело к увеличению числа ее представителей в государственных и правительственных учреждениях. По выражению Р. Россоу, теперь уже мало кто верил, что удастся вырвать Иран из рук «Туде».
В августе 1946 года в Тебриз поступила информация, что Кавам подумывает предложить пост одного из министров в своем кабинете и азербайджанским демократам. Пишевари предлагал на эту должность генерал-губернатора Джавида. Советские спецслужбы считали, что таким образом Пишевари старался удалить Джавида из Тебриза. Они советовали Пишевари выдвинуть кандидатуру своего заместителя по партии С. Падегана, а Джавида оставить рядом, вернее, под своим контролем. 15 августа Багиров писал Сталину: «Хотя Джавид по своей развитости и подготовленности вполне мог бы подойти, но мы опасаемся, что у него недостаточно стойкости, чтобы не попасть под влияние Кавама и англичан». В целом после тегеранских переговоров советские руководители в ряде случаев стали относиться к Джавиду с подозрением. Багиров в письме к Сталину сообщил, что, несмотря на неоднократные указания руководству азербайджанских демократов работать дружно, продолжают сохраняться конфликтные отношения между Пишевари и генерал-губернатором Джавидом
Представленная на суд читателя книга является результатом научных исследований, ведущихся профессором Джамилем Гасанлы на протяжении долгих лет. Она служит продолжением монографии «Хрущевская “оттепель” и национальный вопрос в Азербайджане, 1954–1959» и охватывает такие вопросы, как формирование политического руководства Азербайджана 1960-х гг., изменения в социально-политической и культурной жизни республики, избавление общества от наследия культа личности Сталина, новые тенденции в литературе и искусстве, процессы, происходившие в творческих союзах, и многое другое.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?