СССР-2061. Том 6 - [41]

— Да ты что творишь, головорезище?! — свирепо воскликнул Ртутников, в свою очередь махая «изделием». — Ты мне еще переломай тут все!

— Истерик! — не осталась в долгу Веда и, повинуясь извечному инстинкту вредности, снова стукнула стержнем о другой, в этот раз нарочно. Резонирующий звук вышел громче, а Ртутников, окончательно озверевший, двинулся на негодяйку бодрым аллюром.

— Саботажница! — страшным голосом воскликнул мужчина, совершая тот самый поступок, что его так разозлил. Фарух с извечной своей молниеносностью ударил по стержню в руке Ян. Несчастные стержни страдальчески загудели в третий раз.

— Опасный больной! — отозвалась Ян, почему-то попятившись назад. Старший лейтенант явно не желала устраивать гражданскому лицу членовредительство, но покорно отступить под напором наглеца было выше ее сил. Женщина, не зная, что еще делать, защитилась от очередного выпада стержнем. Мучительный гул претерпевавших дикое издевательство изделий слился с ее возгласом: – Прекрати безобразие, каналья!

— Тысяча чертей! — пытаясь совершить коротеньким стержнем фехтовальный финт, Фарух принялся обходить противницу справа.

— Прекратите хулиганить, Ртутников! — официально-суровым голосом произнесла Веда, поворачиваясь и готовясь парировать удары.

— Пишите на меня жалобу объединенной администрации Титова, товарищ Ян! — коварно приплясывая, Фарух выжидал.

— Да я тебя лучше расстреляю перед строем!

— Милитаристка!

Ефремов, всеми забытый, стоял в сторонке и с открытым ртом наблюдал за развернувшимся представлением. Его начальник и командир учебной эскадрильи пилотов ВКС, похожие на детей с игрушечными мечами, кружили по ангару и норовили стукнуть друг друга конденсаторными стержнями, звеневшими и гудевшими, словно настоящее боевое оружие. И почему-то данное зрелище казалось Сергею все более и более смешным. Он даже прикрыл ладонью рот, чтобы белоголовый незнакомец не увидел невольной улыбки. Но тот и сам следил за выпадами Ян и Ртутникова с искоркой веселья в глазах.

Кто-то мягко, но энергично, похлопал Сергея по спине. Давешняя Маша-техник, прищурив один глаз, кивнула в сторону выхода. Выражение слегка детского круглого личика несло красноречивый посыл: «Шел бы отсюда, пока есть возможность тихо свинтить, дурилка». В самом деле, стоило воспользоваться тем, что Ртутникову было не до него, и коварно сбежать, благо, смена закончилась. Нужно только было снять костюм и отметиться.

— Они еще долго.

Голос подал спутник Веды Ян. Незнакомец смотрел доброжелательно и, когда Сергей обернулся, кивнул.

— Она без своего не уйдет, а ваш, похоже, упорный. Вы идите. Если ничего срочного, пожалуй, товарищ…

— Ефремов, Сергей.

Сергей, слегка пристыжено, шагнул к молодому человеку и протянул руку для пожатия. Вспомнил, наконец, о вежливости, чурбан этакий. Белоголовый крепко стиснул освобожденную от перчаток руку. Силушка у него, похоже, была немалая.

— Торвальдсен, Данила.

— Я, и правда, пойду, — Сергей улыбнулся. Молодой военный со скандинавской фамилией улыбнулся в ответ, но в улыбке этой почему-то чудилось что-то мрачное. — Удачи вам тут…

— Нам удача ни к чему, мы ее сами делаем, — дружелюбно взмахнул рукой на прощание Данила. Но Сергей уже спешил в раздевалку и не услышал.

Раньше марсианская база, ставшая теперь Титовым, представляла собой всего лишь набор укрепленных сооружений, соединенных герметичными переходами, но после завершения первой фазы терраформирования под куполом появилась настоящая цивилизация. Активные умы архитекторов сумели даже создать настоящие улицы. Главная из них, названная обитателями Титова по традиции – улицей Гагарина, вела от центрального корпуса администрации и хозяйственной части к жилым корпусам, лабораториям и даже совсем недавно разбитому парку, где выращивали в искусственно поддерживаемой атмосфере растительность. На Марсе и впрямь зацвели яблони, правда, пока что в огромной железной пробирке.

Корпус спасательной службы, где трудился Сергей, расположился, разумеется, у самого края купола, одним своим боком выбираясь за него. К счастью, размерами земных мегаполисов Титов похвастаться не мог, а потому путешествие к жилью не занимало полдня. Сменив костюм пилота на обыкновенные гражданские брюки с курткой, молодой человек выбрался из мрачноватых казематов авиабазы под купол. Взъерошив черные и жесткие, как крылья молодого и крайне чистоплотного ворона, волосы, Ефремов направился к жилым корпусам. Шел он чуть быстрее, чем следовало бы довольному собой небесному лихачу, и чуть суетливее, чем полагалось человеку, далекому от детской порывистости Фаруха Ртутникова. Сергей торопился к девушке.

Длинные вытянутые здания жилых домов, самых молодых архитектурных новшеств города-базы, смотрелись довольно бесцветно, но только на первый взгляд. Каждый раз, глядя на эти тонкие прочные стены, Ефремов вспоминал, как много усилий и ресурсов стоило накопление стройматериалов. Что ни говори о пафосе, но огромный и живой памятник самоотверженному труду заслуживал восхищения. Мысленно стыдясь этой детской восторженности, Сергей, тем не менее, не переставал любоваться собственным домом каждый день. Вот и сейчас простая жилая коробка приветливо подмигнула индикатором на открывшейся со свистом двери. По соседству жила семья инженера Амасова, но сейчас никого из них у себя не было. Стремительно ворвавшись в скромную комнату с видом на склад, молодой человек скинул одежду, решив, что вымыться все-таки не помешает. Воду приходилось экономить, но до конца месяца хватало. Ефремов был педантично чистоплотен.