СССР-2061. Том 2 - [21]

— Клеопатра вызывает ГКМ-1875, ответьте. Прием. — слова диспетчера ЦУПа оторвали капитана от штурманских карт.

— ГКМ-1875 на связи.

— Ваше стартовое окно открывается через сорок две минуты. Доложите о состоянии бортовых систем.

Капитан в нескольких фразах доложил о том, что грузовик исправен, все системы работают в штатном режиме, стыковка грузовых модулей надежна, и корабль готов к старту. ЦУП отключился, а команда грузовика проводила последние приготовления перед стартом. Теперь оставалось ждать прохода большого спутника Клеопатры — пятикилометрового Алексгелиоса — и тогда, после "отмашки" диспетчера, можно будет начать рейс.

Обычный рейс по транспортировке добытых в Поясе астероидов полезных ископаемых — такие во внутренней части Солнечной системы каждый день стартуют десятками. Конечным пунктом почти всех грузовиков значится орбита Марса — на планете сейчас идут великие преобразования и стройки, которые остро нуждаются в ресурсах. И задача каждого капитана — доставить груз вовремя.

Романтика космоса

В представлении юнцов, только-только переступивших порог космического училища, космос — это хоть и опасно, но жутко интересно. Захламленные фантастикой умы рисуют захватывающие дух космические пейзажи, полные приключений полеты и не доступную простым смертным романтику дальнего космоса.

Поэтому по статистике треть курсантов покидает училище после второго курса: они испытывают жестокое разочарование от первых тренировочных полетов. В этих коротких полетах, где будущие пилоты пробуют управлять кораблями, вдребезги рассыпаются все фантазии и мечты.

Оказывается, это просто работа. Сложная, тяжелая, изматывающая работа. Но главное разочарование курсанты испытывают в первые недели первого дальнего полета. Потому что пилотам элементарно скучно. Они, на месяцы заточенные в высокотехнологичной жестянке, созерцают лишь густую черноту космоса, усыпанную холодными иглами звезд. Если повезет с маршрутом, то удастся поглазеть на планеты, да и то издалека. И все, никаких красот, никакой фантастики, никакой романтики — только работа, инструкции, уставы и опасность навечно остаться в пронизанной солнечным светом пустоте.

Уже через несколько часов после старта Клеопатра превратилась лишь в одну из ярких звезд. Впереди, будто красный уголек, светит другая яркая звезда, которая через тридцать суток примет в объятия своего гравитационного поля семисотметровую тушу ГКМ-1875 — это Марс.

И только Солнце, маленькое, почти белое с фиолетовым оттенком Солнце разбавляет безмолвие и скукоту космического пространства, в котором громада грузовика имеет не большее значение, чем пылинка.

Через трое суток грузовик прекратил разгон, и такая удобная для экипажа искусственная тяжесть исчезла. Но во вращение был запущен "бублик" жилого отсека, и люди снова смогли наливать воду в обычные стаканы. Лишь по капитанскому мостику медленно дрейфовал карандаш — в этой капсуле с прозрачным куполом всегда царила невесомость.

В космосе тоже есть начальство

Теперь капитан мог отдохнуть. Но отдыха не получилось — стоило Сергею покинуть мостик, как его тут же вызвал вахтенный. Обычно в это время ничего не происходит, а поэтому сигнал внутренней связи, раздавшийся в тишине каюты, заставил капитана немного удивиться.

— Капитан слушает.

— Товарищ капитан, мы только что получили сообщение, эээ… К нам прибывает гость.

— Гость? — Сергей понял, что не зря удивился. — Какой гость?

— Никак не могу знать. Связь была односторонней, мы получили сообщение о прибытии на наш корабль должностного лица, которое следует ждать примерно через восемь часов.

Сергей снова вернулся на капитанский мостик, дважды прочел сообщение, но теперь удивляться не стал — прибытию должностного лица на рядовой корабль Грузового флота не нужно удивляться, это лицо нужно без лишних вопросов принять и устроить. Благо, на судах типа ГКМ-18 достаточно кают. И ради должностного лица команде нужно надеть установленную уставом форму, да и вести себя соответственно.

Инспектор Главного управления прибыл на корабль спустя семь часов сорок девять минут. Он прилетел с Аспорины, где решал вопрос о начале промышленного освоения этого астероида. К инспектору был приписан служебный корабль, но в нем обнаружилась критическая неисправность, сделавшая невозможным свободное перемещение важного должностного лица по Поясу астероидов. Вот так инспектор и оказался на ГКМ-1875, добравшись до него на легком челноке.

Перед капитаном предстал Иван Петрович — щуплый высокий человек лет сорока, в пиджаке без галстука, в очках и с тонким кейсом в левой руке. В правой был планшет, от которого инспектор практически не отрывал глаза, решая какие-то свои инспекторские вопросы. Иван Петрович лишь однажды посмотрел на Сергея — острый, цепляющийся за все шероховатости взгляд в одно мгновение оценил капитана, будто проник в его душу, вытащил оттуда все самое потаенное, и снова утонул в голубоватом стекле планшета.

В последующие несколько суток капитан и инспектор не встречались, так как ни тот, ни другой не нуждались друг в друге, и их жизнь будто бы протекала в разных реальностях. Но капитана это нисколько не беспокоило.