Сшитое лицо - [26]

– Не хочешь помочь… Ладно, я сам найду ее, – обиделся Долгоон.

– Пропадешь… Это плохие места, – отрешённо глядя на костёр, произнес Бэркэ. Разговор не клеился, они сидели в тишине – только медленно угасал костер да изредка вздыхал ветер. За лесистый холм закатывалось солнце, над другим вставала луна.

– Пора спать… – Бэркэ, наскоро нарубил елового лапника для лежанки, и улёгся.

Проснувшись утром, Долгоон с надеждой посматривал на хмурого парня, но тот словно не замечал его. В молчании они сели завтракать.

– Возвращайся назад, не совершай глупость, – наконец вымолвил Бэркэ, не выдержав вопросительных взглядов, которые бросал на него Долгоон.

– Нет. Я буду искать её. Прошу тебя, помоги мне. Я отплачу тебе. После нашей женитьбы я стану ещё богаче и отплачу тебе!

– Нет. Мой тебе совет-возвращайся – отрезал Бэркэ. Они в молчании доели завтрак.

– Ну что ж, прощай. Спасибо тебе за еду, – кисло произнёс Долгоон, принимая остаток провизии от Бэркэ. Немного потоптавшись, он ушёл. Бэркэ некоторое время неподвижно сидел у костра, доедая остатки пищи. Затем, повернув голову, он с досадой посмотрел вслед уходящему Долгоону: неуклюже переступая через поваленные стволы деревьев, кряхтя и охая, тот вскоре скрылся в лесу.

– Вот дурак, – Бэркэ тяжело вздохнув, заметил, что Долгоон пошел не в том направлении. – И что с таким делать? Точно пропадёт… Лес полон опасностей.

Воспоминание о том, как главарь шитолицых вместе со своими людьми вырос из пелены тумана, заставило его на мгновение оцепенеть. Он решительно приподнявшись, потушил остатки костра, и, собрав вещи, последовал за скрывшимся в лесу парнем.

К полудню, облака рассеялись, и переливающееся солнце залило ярким светом осенний лес. Бэркэ и Долгоон, преодолев значительное расстояние, остановились на привал в березняке, земля которого местами пожелтела от начавших опадать листьев. Долгоон, уже заметно уставший от непрерывной ходьбы, с облегчением завалился на листву. Путники, сняв распаренную одежду, повесили её сушиться у костра. Долгоон, рот которого не закрывался с самого утра, развлекал молчаливого Бэркэ своими россказнями.

– Мы с Айыной выросли вместе. Наши отцы очень давно дружат. Если бы не этот властолюбивый Тыгын, мы так и жили бы возле Великой реки. О, наша славная долина… О, Туймаада… Богатые пастбища, озера, полные рыбы… Ну ничего, обустроимся и здесь, заживем не хуже. Пастбища здесь хорошие, а скот наш умножится, я думаю… Вот Айыыну только найду.

– Сколько у вас голов скота? Эти лошади и коровы, трудно ли их содержать? – заинтересованно спросил Бэркэ. Он много слышал о животных, которых разводил народ саха, но вживую видеть их ему не приходилось.

– Хватает. Мы не бедные, – хвастливо продолжил Долгоон. – Любая невеста пойдет за меня. Я могу выплатить за невесту много приданного.

– Что, ваши девушки смотрят только на тех, кто богат?

– Конечно! А на что им еще смотреть? Лишь бы ты был богат, и любая – твоя! Хэ-хэ…

– Повезло твоей невесте, – подумав, сказал Бэркэ, – ты богат и смел, раз решил отправиться за ней один.

– Да… Семья Айыыны тоже не бедная… А заживем вместе – так и вдвое богаче будем… Иначе зачем бы я так рисковал? – засмеялся Долгоон. – А ты, догор? Чем ты богат? Какое ты держишь хозяйство? Сколько у тебя оленей?

– Нет хозяйства. Я живу охотой, – пожал плечами Бэркэ.

– Э-э, одной охотой не проживешь… Ничего. Помоги мне, и я тебя, уж так и быть, отблагодарю. Заведёшь свой скот, разбогатеешь… Заведёшь работников…

Прошагав до вечера по лесу, они расположились на ночлег у небольшого ручья. На следующий день, путники вышли к небольшой пади, посередине которой располагалось болото. Увидев на тропе старый человеческий след и уложенную поверх него палочку, Бэркэ, опустившись на колено, внимательно осмотрелся вокруг.

– Что такое, аташкан? – спросил его Долгоон.

– Это знак. Он означает туда идти нельзя… Но он старый… – задумчиво проговорил Бэркэ, обошел след и пошёл по краю пади.

* * *

– Ну и вот, коровам нужно много сена на зиму, почти все лето мы занимаемся заготовкой… – продолжил свой рассказ Долгоон.

– А лошади? – спросил Бэркэ, которому был интересен быт умелых саха уранхаев.

– А лошади сами добывают корм, из-под снега. Надо просто приглядывать за ними, оберегать от диких животных, от болезней. Вот у нас…

– Тсс! – Бэркэ, вдруг замерев на месте, схватил Долгоона за руку. – Ты слышал?!

– Что? – испуганно отозвался тот.

– Крик… – тревожно отозвался Бэркэ, прислушиваясь к лесу.

– Чей крик? – Долгоон огляделся, с недоумением глядя на своего спутника. Некоторое время они стояли не шевелясь, прислушиваясь к шуму ветра, раскачивающего верхушки деревьев.

– Вот, опять! – шепнул, нахмурившись, Бэркэ, – Женщина… Женский крик…

Выхватив топорик, Бэркэ, пригнувшись, заскользил по краю пади, прикрываясь за деревьями. Прислушиваясь и стараясь не выходить на открытое место, они продвинулись на несколько метров вперёд. Долгоон, следовавший за молодым охотником, через некоторое время услышал в отдалении голоса и кивнул ему. Осторожно пробираясь среди деревьев и стараясь не производить шума, спутники подкрались к краю леса, и, раздвинув кусты, выглянули на открывшуюся им небольшую долину. Возле топкой зыби зеленеющего болота они разглядели человеческие фигуры. Воины с расписанными лицами вступили в схватку с тремя охотниками из племени сартыал. Бэркэ приглядевшись, вздрогнул: шитолицые! Их вожак, был без маски, но Бэркэ узнал его по коренастой фигуре и движениям. Его затрясло от нахлынувших чувств, и он невольно сжал древко своего топорика. Стоявший рядом Долгоон взволнованно воскликнул: