Сшитое лицо - [23]

– Маленький человек?.. Ребёнок?.. След совсем свежий… И медвежий след… – услышала Айыына обрывки тихого разговора шитолицых. Насторожившийся отряд приник к земле, и некоторое время, не двигаясь прислушивался к лесу, тишину которого нарушали лишь мелкие птицы. Они уже находились на своей земле, и свежий след чужаков озадачил их своим появлением. Этот ребёнок не один… Где-то рядом должны быть и взрослые… Кто эти люди? Встревоженный Хонгу ткнул пальцем в Онгончу. Указал на верхушку ближайшей сопки, приложил ладони к ушам, повертел головой. Тот молча кивнув, бесшумно исчез в кустах. Прошло некоторое время, и они по знаку Хонгу, так же тихо покинули это место. Вечерело, уходящее солнце коснулось верхушек деревьев. Вскоре, остановившись на привале, Хонгу, переговорив со своими, разделил отряд, и Ичин вместе с собакой и двумя соплеменниками углубившись в лес, покинули их. Оставшийся отряд из пяти шитолицых и двух пленников, вернувшись к речке, продолжил путь вдоль ее берега. В сумерках, они достигли места, где нависавшие над рекой скалы расходились в стороны, а сама река становилась мелководной, и её можно было перейти вброд. Остановив отряд, Хонгу приказал одному из подручных охранять пленников, а сам с Онгончей и двумя соплеменниками, взвалив на себя поклажу, начал осторожно переходить реку. Течение здесь было сильным, и норовило сбить с ног. Переправлявшимся, с взваленной на плечи поклажей, приходилось соблюдать осторожность, и удерживать равновесие чтобы не упасть в воду.

Айыына, приткнувшаяся на камнях рядом со вторым пленником, безучастно смотрела на бурлящий перед ней поток воды. Оставшийся охранять их шитолицый, присев у воды, начал набирать воду в кожаную емкость. Вдруг, Айына почувствовала, как молодой сартыал осторожно коснулся её ноги коленом. Повернув осторожно голову, она увидела, как тот изогнувшись, дотянулся связанными руками до своей щиколотки и вытянул из-под штанины небольшой нож. Сверкнув глазами, он вопросительно посмотрел на неё, и незаметно кивнул. Айыына осторожно покосилась на сидящего к ним спиной шитолицего, все ещё набирающего воду. Бросив беглый взгляд на реку, увидела: Хонгу почти добрался до противоположного берега, трое же его спутников все ещё находились на её середине. Она судорожно кивнула сартыалу, её вновь бросило в дрожь. Тот, достав нож, быстро перерезал ремни, которыми были связаны его руки, и, свернувшись, принял прежний вид. Их охранник, набрав воду, повернулся к ним и, подойдя ближе, знаком предложил пленникам утолить жажду. Напоив сначала Айыыну, он присел к сартыалу и поднёс флягу к его рту. В этот момент, тот издав боевой клич своего племени, одной рукой схватил ошеломлённого шитолицего за ворот парки, а другой – с силой вонзил нож в его живот. Шитолицый, охнув, осел на землю, уронив флягу на камни. Сартыал быстро вскочил и, оказавшись над Айыной, перерезал ремни на её руках. Оглянувшись, вновь взглянул на реку. Стоявший на том берегу Хонгу, первым увидел, что пленники освободились. На бегу что-то закричал Онгонче и, схватил лежащий на поклаже саадак с луком. Приложив стрелу, прицелился в освободившегося сартыала. Остальные немного замешкавшись, все же выбежав на тот берег, побросали тюки на камни и бросились обратно.

Расстояние между берегами было невелико, но сартыал сумел увернуться от первой стрелы. Склонившись, он выхватив у раненого шитолицего топорик, и выкрикнул ругательство, высмеивая меткость Хонгу. Он взглянул на растерявшуюся на камнях Айыыну и что-то крикнул ей на своём языке. «Беги!» – догадалась она и растерянно оглянулась: Онгонча и молодой шитолицый, высоко поднимая ноги и поднимая тучи брызг, преодолевая потоки воды, приближались к их берегу. Она, ещё раз взглянув на молодого сартыала, повернулась и начала карабкаться по камням, вверх на скалы. Сартыал, сжимая топорик в руке, глядя на приближающихся по реке шитолицых, понял, что одному ему с ними не справиться, и, выкрикнув ещё раз боевой клич своего племени, бросился бежать вдоль реки. Хонгу успел второпях выпустить по нему ещё одну стрелу, но вновь промахнулся. Глубоко вздохнув и успокаивая себя, он вложил в лук очередную стрелу и тщательно прицелился. Убегающий отдалился на значительное расстояние и через мгновение должен был скрыться в густом кустарнике. Медленно выдохнув, Хонгу пустил стрелу. Она попала в верх спины, и сартыал, споткнувшись, упал на четвереньки. С трудом поднявшись, вновь пошёл неровным шагом. Опустился на колени, и пытаясь достать стрелу, завалился набок. Хонгу, бросив лук, бросился к реке и, начал быстро переходить её. Он крикнул молодому шитолицему лезть наверх за Айыыной, а Онгонче – добить раненого сартыала.

Айыына, успевшая подняться до середины скалы, отчаянно карабкалась вверх, то и дело сползая обратно в местах, где мелкий скальник образовывал насыпи. Глянув вниз, она заметила, что по её следам, быстро перескакивая с камня на камень, карабкается молодой преследователь.

Онгонча, добежав до ползущего от него раненого сартыала, сильным ударом копья пронзил его спину, и тот затих. Прихватив его топорик, он побежал назад. Хонгу, добравшись до берега, склонился над раненым в живот соплеменником, под которым уже набежала приличная лужа крови. Уже будучи на руках Хонгу, умирающий что-то хотел сказать ему, но изо рта потекла кровь и, судорожно вытянувшись, он умер. Хонгу с потемневшим лицом поднял голову и с горящими ненавистью глазами посмотрел наверх.