США после второй мировой войны: 1945 – 1971 - [78]

Нынешний век американцы считают столетием реформ в США. Но если об уровне цивилизации общества можно судить по его тюрьмам, то американские тюрьмы дают еще один яркий пример того, что никакие либеральные реформы не смогли что-либо существенно изменить в США. В 1956 г. заключенные тюрьмы Бафорд-Рок-Куорри в Джорджии, которых осыпали ругательствами и били, в которых стреляли за то, что они-де слишком долго задерживались в туалете, расположенном во дворе, и которые вообще повседневно подвергались жестокому обращению, в конце концов не выдержали. Они могли дать знать о себе внешнему миру только каким-нибудь актом отчаяния. И вот 40 человек из них сели во дворе у каменной стены и десятифунтовыми молотками сами перебили себе ноги, чтобы привлечь чье-нибудь внимание к своей участи.

В марте 1971 г. Стивен Клэпп, постоянный сотрудник Информационного центра в Вашингтоне, описывая американские тюрьмы, подчеркивал: «В большинстве из 187 тюрем отдельных штатов творится столько беззаконий, что их можно считать скорее рассадниками преступности, чем средством ее искоренения». Спустя девять месяцев это заявление подтвердил один федеральный судья в Виргинии, который привел несколько примеров зверского обращения с заключенными в тюрьмах этого штата: одного заключенного 14 часов держали прикованным к решетке его камеры, а потом на 17 дней оставили сидеть в этой камере нагишом; другого заставили просидеть 226 дней в одиночном заключении; третий умер в одиночной камере после того, как целую неделю тщетно молил об оказании ему медицинской помощи.

Суды, как правило, смотрят сквозь пальцы на то, что делается в тюрьмах. В 1966 г., например, к одному федеральному суду обратились с просьбой сделать что-нибудь для заключенного, которого 27 часов продержали голым в одиночной холодной камере, не дав ему ни матраса, ни одеяла; ему же потом 16 дней не давали мыться. Суд штата Мэриленд заключил, что, даже если это и соответствует действительности, сообщенные факты не являются исключительными в такой мере, чтобы нарушать принцип, согласно которому обеспечение тюремной дисциплины является функцией только тюремных властей. В мае 1970 г. произошел редкий случай, когда нью-йоркский судья Констанс Мотли приказал тюремщикам выпустить из одиночной камеры одного заключенного, которого посадили за то, что он подготовил и пытался отправить по почте юридические документы для другого обвиняемого по его делу. Но потом решение этого судьи было отменено.

В конце 60-х — начале 70-х годов по всей стране участились случаи тюремных бунтов, причем они стали приобретать все более серьезный характер. 3 октября 1970 г. «Нью-Йорк тайме» сообщала: «Бунты заключенных в этом городе (Нью-Йорке), требующих ускорения суда над ними, снижения залоговых сумм и улучшения тюремных условий, перекинулись вчера из тюрьмы в Куинсе на тюрьму в Манхэттене, где заключенные захватили 18 заложников…

…В тюрьме Томбс, построенной на 932 человека, находилось больше 1400 заключенных. В августе прошлого года здесь восстали заключенные, протестуя против скученности, жестокого обращения с ними охраны и долгого оттягивания суда».

В сентябре 1971 г. восстали заключенные тюрьмы штата Нью-Йорк в Аттике, чтобы выразить протест против существовавших там условий. Они овладели частью тюрьмы и взяли 38 охранников и тюремных служащих в качестве заложников. После четырех дней безуспешных переговоров полиция штата ворвалась в тюрьму и пустила в ход слезоточивый газ и пулеметы. 30 заключенных и 10 заложников были убиты.

События в Аттике не представляли собой ничего необычного для американской пенитенциарной системы. Просто они были особенно вопиющим примером того, как эта система функционирует изо дня в день. А действует она так, что из огромного числа американцев, виновных в преступлениях, отбираются некоторые, кого сажают в тюремные клетки, с кем обращаются как с дикими зверями, кого можно на законном основании убить. Заключенный — это вечный заложник закона, и жизнь у него может отнять любой, не боясь предстать за это перед судом. Аттика была молнией, осветившей будни американской тюремной системы так же ярко, как Вьетнам осветил будни американской внешней политики. «Я подозреваю, — сказал однажды психиатр Карл Меннинджер, — что даже все преступления, которые совершили все сидящие в тюрьмах преступники, не нанесли нашей стране такого социального вреда, как преступления, совершенные против заключенных». Показателем того, какой «прогресс» был достигнут в этом отношении в послевоенной Америке, служит тот факт, что это заявление Меннинджера так же верно для 1971 г., как для 1945 г. и 1845 г.

Из истории прошлого десятилетия каждый американский заключенный может сделать один полный горькой иронии вывод: самым главным и злостным нарушителем закона, Билля о правах, является правительство Соединенных Штатов. В США перед законом неравны черные и белые, бедные и богатые, радикалы и консерваторы, инакомыслящие и конформисты, но прежде всего — рядовые граждане и правительство. Оно диктует закон, проводит его в жизнь, а граждане должны его соблюдать. Но тому же правительству принадлежит право решать, кого судить, а кого нет. Как может правительство утверждать, будто все граждане равны перед законом, если власть имущие, те, кто сидит в правительстве, решают, что является преступлением, и объявляют во всеуслышание, кто в нем «виновен»?