Срочно требуется царь - [213]

— Разрушение замка могло быть несчастным случаем или дурной умыслом человека, владеющего… нестандартными спобоностями, назовем это так. Но оставим это и перейдем к следующему происшествию. А именно — к покушению на жизнь барона Дрягвы.

— На него покушались?! — изумились лукоморцы, гвардейцы и чета монархов страны Костей.

— Да, мы никому об этом не рассказывали, — опустила глаза баронесса. — Ночью злоумышленник пробрался к нему в опочивальню и разбил под одеялом его грелку. В рост человека, — добавила она, и смешки мгновенно стихли. — Тот, кто это сделал, попытался навести нас на мысль, что это дело рук одного большого, сильного человека, ловко орудующего шестопером.

Все глаза метнулись на Спиридона.

Тот оскорбленно фыркнул.

— На ковре остался след грязного сапого огромного размера. Судя по описанию барона, если бы уважаемый гондыр носил обувь, я бы подумала, скорее, на него. Но несостоявшийся убийца не учел того, что вся улица напротив дома Дрягв мощеная, и грязи на ней нет. Но если бы даже она и была, то на карнизе, по которому он попал в покои, остались бы отпечатки грязных сапог. А карниз — Сомик проверил лично по моему приказу — был чист. Да и барон утверждал, что заметил только один след. А вы пробовали когда-нибудь вычистить вовер, по которому прошлись в грязных сапогах? — вдовствующая баронесса вызывающе уставилась на испугано замотавших головами дворян.

— Я тоже нет, — удовлетворенно продолжила она. — Но я видела, как это делают. И с полной ответственностью заявляю, что ковер, на который ступили в такой обуви, грязный весь! И не заметить это невозможно, если вы, конечно, не привыкли жить в хлеву! Значит, приходим к выводу, что след этот был ложный, и его оставили нарочно, чтобы сбить нас с толку.

— Но при чем тут мой?.. — нерешительно возразила графиня, но бабушка Удава ее снова хладнокровно проигнорировала.

— Сделал тот, кому выгодно. Прописная истина, — ровным звучным голосом, разносящимся по всей площади, проговорила она. — С точки зрения банального здравого смысла, покушение на его превосходительство было выгодно барону Карбурану, графу Бренделю и тому, кто, по слухам, являлся воскресшим Мечеславом, то есть, гвардейцу Спиридону. На этом этапе я бы поставила на уважаемого Кабанана: они с Силезенем были лидерами состязания, и его светлость был им не конкурент.

— Как вы могли!.. — раздался придушенный женский вскрик из-за спин придворных, но баронесса, сосредоточенная и целеустремленная, как стрела с бронебойныйм наконечником, не пожелала заметить и его.

— Барон Дрягва мог сам устроить инсценировку покушения, — резонно предположила Сенька.

— Да, мог. Но зачем?.. — и баронесса Удавия повела плечами — словно континенты сдвинулись и отправились в дрейф. — Хорошо, если друх предположений не будет, я продолжу. Следующее событие убрало одного из главных подозреваемых — любезнейшего барона Карбурана.

— И я этому очень рада! — сердито сообщил тот же голос. — Лучше скромное герцогство в руках, чем…

— Не спешите, милочка, — охладла ее пыл старушка. — Вы действительно верите, что ваш благородный супруг знает такие слова, как «мегаполис» и «Ремуар»? Тогда это ваше личное заблуждение. Пребывайте в нем. Но герцогиня Банион — да будет земля ей пухом — была моей подругой детства, и мы с ней переписывались довольно оживленно — в год доходило писем до двух. Так вот. Она умерла три года назад. И всё наследство отошло удочеренной ей незадолго до кончины девочке.

— Девочке?.. — вытаращила глаза баронесса Карбуран.

— Пятьдесят… разве это возраст? — благодушно усмехнулась бабушка Удава и не без гордости пояснила: — Мы с проказницей Алисон одногодки. Ну, ближе к делу. Итак, пропажа барона вызывает у меня сомнения, и я снова задаюсь вопросом: кому выгодно? Графу Бренделю? Да. Но, в первую очередь — барону Дрягве. Они ведь всё еще равны по очкам, и я бы даже поставила тогда свою виолончель на злополучного Силезеня. И еще могло быть выгодно нашему мужественному Спиридону. Но бедный военный не мог знать подробностей родословной Карбуранов, не говоря уже о «мегаполисе» и «Ремуаре». Видите, Бизония, ваш супруг в этом не одинок. А его пропажа среди ночи, и это нелепое письмо его почерком, с его печаткой… Колдовство какое-то.

— Но клятва!.. — воскликнула растерянная Бизония Карбуран.

— Да, клятва, — согласилась бабушка Удава. — Клятва меня смущала. Тем более что мы своими глазами убедились, что она работает. Но оставим пока сверхестественное, и вернемся к нашим баронам. Милейший Силезень пал жертвой внезапной болезни накануне своего триумфа. Это в моих глазах выводило его из списка подозреваемых.

— Но это могла быть простая болезнь! Переутомление! Перевозбуждение! — вскинулась графиня.

— Да, могла, дорогуша. Не волнуйтесь так. Безусловно, могла. Если бы перед самой охотой у всех на глазах он не выпил неизвестной субстанции из поднесенного неизвестно кем кубка.

— Так при чем тут мой муж?!..

— При том, что оруженосец внука Сомик — тот самый — видел и запомнил человека, сбежавшего с места трагедии на охоте. И этот самый человек — он снова видел и узнал его! — заплатил той доброй женщине деньги, чтобы она дала тщеславному, но доверчивому Силезеню выпить то, что он приготовил. А еще она описала врученный ей тем щедрым проходимцем кубок. С моим гербом. Украденный горничной и проданный незнакомцу, собиравшему по городу кружки, рюмки, стаканы и прочую посуду перед таким впечатляющим бенефисом нашего дорогого графа.