Срочно требуется царь - [11]

Кстати, первый раз сегодня видел, как Кондраха с Находкой поссорились. Ей обрыдло в пустом дворце сидеть, на горушке, от людского рода вдалеке, и она решилась комнатушку себе в управе подыскать, и там поселиться, как мы, пока вся эта неразбериха идет. Попросила своего спасенного помочь ей обустроиться, он пообещал, но тревога прошла, что разбойники на лавку в рудокопской слободе напали, он с мужиками побежал, да весь день за ними и пробегали. Не поймали, зато согрелись. А октябришна наша в обижданки ударилась — забыл, мол. Я, конечно, как мог — пособил с переездом, а потом лекцию ей прочел про суровую необходимость и мужскую работу, но, по-моему, не проняло. Расстроилась деваха шибко. К чему бы это?..

К дождю, наверно.

А еще сегодня в управу приходили новые жалобщики. Поскольку мы с Кондрахой единственные грамотеи в Ивановом отряде, а хитрая Кондрахина морда успела ускакать ловить креманальный алимент, как их называет Иван, то помогать нашему лукоморцу ходоков принимать пришлось мне, так как он решил, что жалоб так много, и что их надо записывать подробно, чтобы ненароком что не забыть, а то перед людями конфузно будет. Вот я и просидел целый день записываючи. Аж мозоль на рабочем месте натер.

Во-первых, толпа народу жалилась на то, что топить нечем — лесорубов мало, старики получахлые одни, и валить за день они успевают ровно столько, чтобы обогреть свои времянки в лесу. А ведь дрова, те, которые чудом после этого остаются, еще из леса и вывезти надо, а лошадей и возов в городе еще меньше, чем лесорубов. Но тут Бирюкча — дворцовый стражник бывший, сейчас в городе служит — вспомнил, что вверх по Постолке лагерь войск Костея стоит в сутках пути от столицы. И казармы там все из бревен рубленые. И что ежели их разобрать, в плоты связать и по реке сплавить, то глядишь, потихоньку зиму и протянем. Так что, из бывших дворцовых стражников да из челяди сколотили отряд человек в тридцать под его, Бирюкчиным, командованием, и отправили военное Костеево имущество ломать и сплавлять народу в мирных целях.

Следующая делегация — два мужика из какой-то деревни — плакалась, что они в город баранину да шкуры продавать везли, а разбойники по дороге все и отобрали, вместе с телегой и конем. А еще до того на их деревню и на соседнюю с ихней тоже разбойники ночью набег устроили, всю еду, что на ощупь нашли, утащили, даже картошку зеленую семенную и зерно с отравой крысиной. После того, конечно, ихнего брата поменьше стало, но все равно озоруют, спасу нет. Да и крысы расплодились. Иван сказал с крысами им своими силами справляться, а за разбойниками еще два отряда в тот же день снарядили — почти все наши гвардейцы туда ушли. Мужики довольные раскланялись и пошли было во свои свояси, но в коридоре их перехватила ее высочество (Кондрат на ушко сказывал) и намекнула, что борцов с разбойниками и их семьи кормить надо. Мужики жались поначалу, но посмотрел бы я, как они супротив нашей Серафимы выстояли! Минут пять, конечно, продержались, а потом все равно пообещали налог на безопасность оставшейся на своем ходу бараниной пригнать, по две головы за одну замеченную разбойничью голову, то есть, десять баранов всего. Если не соврали, надо будет думать, как на всех разделить. Мясо-то, оно надо. Ее высочество с нашими пробовали вчера на охоту сходить, весь день под снегом проболтались, с одним лосем вернулись. Да и то не они за ним, а он за ними полдороги гнался, пока об упавшего Прошку не споткнулся и шею себе не сломал.

Чтобы толк был, надо человека, леса местные знающего, да где же его взять?..

* * *

Серафима соскочила с коня перед вычурным парадным городской управы, бросила поводья подбежавшему конюху и уже хотела войти[9], как вдруг за спиной у нее раздались возмущенные выкрики, возня, звон оружия и лязг сотрясаемых ворот.

— …А я говорю — пропусти!

— А я тебе отвечаю, что новым хозяевам на твоего арестанта — тьфу!

— Каким это — новым?

— Временному правительству и их лукоморским высочествам, вот каким!

— Да как это тьфу, если я его полгода ловил?!

— Ну, и зря ловил, значит!

— Как это зря?!

— Отпустил бы ты меня, Лайчук…

— А ты вообще молчи, уголовник!

— Ступай домой, борода, говорят тебе! Без твоего деревенщины тут делов хватает!

— Слышь, Лайчук? Без меня тут…

— Цыц, холера!..

— Эт-та что за беспорядок в общественном месте? — заинтригованная царевна с виноватым удовольствием позабыла про дела чужого государства и направилась к воротам выяснять обстоятельства перепалки.

— Разрешите доложить, ваше высочество! — вытянулся в струнку румяный молоденький стражник. — Царский лесничий Лайчук привел браконьера в кутузку, а поскольку вы вчера всех арестантов распустили, то я ему и говорю, чтобы он занятым людям мозги не кочкал, а валил бы на все четыре стороны!

— Браконьера?! — глаза Серафимы загорелись радостным огнем. — Это ты не прав, рядовой. Хорошие браконьеры стране сейчас ой как необходимы.

— Вот видишь! — торжествующе расправил плечи, обтянутые поношенной униформой царского лесничего заросший курчавой черной бородой по самые глаза Лайчук. — Много ты понимаешь в государственных делах! Деревенщина!