Средство Роже - [2]

Время от времени, между двумя припадками безумного смеха, она, захлебываясь, говорила:

— Ну же... смелее... проявите хоть немного энергии... мой бедный... бедный друг!

И она снова заливалась хохотом, неудержимым хохотом, даже взвизгивала.

Наконец я до того изнервничался и до того разозлился на себя и на нее, что мне стало ясно одно: я ее побью, если не поспешу удалиться.

Я соскочил с постели и яростно, торопливо оделся, не говоря ни слова.

Она вдруг притихла и, поняв, что я рассержен, спросила:

— Что вы делаете? Куда вы?

Я не ответил. И вышел на улицу. Мне хотелось убить кого-нибудь, отомстить, выкинуть какое-нибудь безумство. Я большими шагами пошел прямо вперед, и вдруг меня осенила мысль зайти к проституткам.

Как знать? Может быть, это послужит испытанием, проверкой, а может быть, тренировкой? Во всяком случае, это будет местью! И если мне суждено когда-нибудь быть обманутым моей женой, то все-таки окажется, что первым обманул ее я.

Я больше не колебался. Я знал один гостеприимный дом любви, неподалеку от моего жилища, и побежал туда, как человек, который бросается в воду, чтобы узнать, не разучился ли он плавать.

Однако я плавал, и даже отлично. И пробыл там долго, смакуя эту месть, тайную и утонченную месть. Затем я очутился на улице в прохладный предутренний час. Теперь я чувствовал себя спокойным и уверенным, довольным, умиротворенным и еще способным, как мне казалось, на новые подвиги.

Я неторопливо вернулся домой и тихо отворил дверь спальни.

Габриель читала, облокотившись на подушку. Она подняла голову и робко спросила:

— Это вы? Что с вами случилось?

Я не отвечал. Я разделся с уверенным видом. И снова, но уже в качестве победителя и господина, занял то место, которое перед этим покинул, как жалкий беглец.

Она была поражена и уверена, что я воспользовался каким-то таинственным, секретным средством.

И с тех пор по любому поводу она твердит о средстве Роже, словно о каком-то непогрешимом научном методе.

Но, увы, с тех пор прошло уже десять лет, и сегодня такой опыт не имел бы больших шансов на успех, — для меня по крайней мере.

Однако если кто-нибудь из твоих приятелей страшится волнений брачной ночи, порекомендуй ему мою военную хитрость и заверь его, что между двадцатью и тридцатью пятью годами нет лучшего способа развязать завязки, как выразился бы сир де Брантом[1].