Средство от рака - [12]

— Герр Майкл Асерински? — улыбнувшись, спросила женщина.

— Да, — он любовался ее фигурой. — Зубная боль.

— Да, да. — Она отвернулась и принялась складывать карточки в ящик на столе.

Джерри снял пальто.

— Пожалуйста, проходите и садитесь в кресло.

— Так, — Джерри задумался, зачем он здесь.

— И снимите вашу… шляпу, — твердо произнесла она и рассмеялась.

— Нет, — возразил он.

— Но вы должны, — она оглянулась через плечо, уверенно посмотрела на него и снова улыбнулась. — В противном случае, знаете ли, я не смогу взяться за вас должным образом.

— Мои политические убеждения…

— Они у вас есть?

— Избавьте меня, доктор, от необходимости снимать мой тюрбан в присутствии женщины. Я не понял…

— Ах, — она опустила крышку ящика, — так, — и стала застегивать накидку. — Однако, герр Асерински, вам придется решать: или вы будете чувствовать себя здоровым в этом мире, или страдать момент-другой где-нибудь еще.

Рука Джерри двинулась к вибропистолету, но большим усилием воли он остановил ее.

— Ну, хорошо. Может быть, вы не откажетесь вначале посмотреть зуб и подтвердить, что и по вашему мнению он требует лечения. А потом мы и решим.

— Однако вы заставляете меня терять время, — она пожала плечами. — Ну, да ладно. В кресло, сэр!

Он устало забрался в кресло и откинул голову, так что теперь он смотрел на верхнюю часть витражного окна и секцию сверлильного аппарата.

— Нравится вам мое окно? — Она взяла заостренный стержень с инструментальной тележки. — Откройте, пожалуйста, пошире, — и начала постукивать и скрести по его зубам. — Что вы думаете о кокаине?

Он моргнул.

Шагнув назад, она улыбнулась:

— Черные зубы! Как черный мрамор. Любопытно!

— Вы находите? — Он попытался встать. — Боль прошла. Мне кажется, психосоматическая.

— А вы специалист в этой области, да?

— М-м… — произнес он в ответ.

— Откуда у вас черные зубы? По внешнему виду — крашеные эмалью…

— С такими рожден…

— Я думаю — нет. Перерожден, наверное.

Рука Джерри скользнула в пиджак и обхватила рукоятку вибропистолета.

— Танцы никогда не были более омерзительными, чем в исполнении Келли, да?

— Согласна.

Джерри почувствовал себя плохо. Он решил выпрыгнуть из кресла, но вдруг заметил, как она прекрасна и влюбился в нее.

— Зачем вы сюда приехали? — Она поменяла крючкообразный инструмент на тележке и глянула сверху вниз в его глаза.

Доктор фон Крупп что-то сделала с креслом, и он оказался опрокинут назад еще больше. Его пальцы безжизненно упали с рукоятки пистолета.

Лицо ее приблизилось, губы открылись, обнажая крупные ровные зубы (два из них — золотые) и огромный изгибающийся язык.

Он уже не думал об оружии, его рука выскользнула из кармана, чтобы обхватить ее бедро и почувствовать гребешок подвязки под тонким материалом платья и накидки.

Она властно поцеловала его.

— Ох, — выдохнул он.

Джерри все еще было плохо; он тяжело дышал.

— Ах, — сказал он, когда она отпрянула. — Кому какое дело?

Снаружи послышался неприятный жалобный вой. Вошла белокурая девушка.

— Ракеты, — пояснила она.

Снизу донесся треск.

— Без боеголовок, — поднявшись, проговорил Джерри, доставая свое оружие и обнимая за плечи Карен фон Крупп. — Укладывайтесь, доктор.

Он надел пальто.

— Это что, настоящая панда? — спросила она, пробуя материал пальцами. — Откуда: из Москвы или из Лондона?

Очередная ракета, взвыв, коснулась крыши.

— Ой! — вскрикнула она. — Может быть, мой муж…

— Собирайтесь. Мы отправляемся в Париж.

— Тогда подождите минутку.

2. Президенты скандалят на параде!

— Время летит, — проговорил Джерри.

— А кто в наше время знает его имя? — мягко улыбнулась Карен фон Крупп, когда стеклянный город отчетливо стал виден впереди.

Касаясь кончиками пальцев левой руки ее коленей, а правой рукой держа руль, Джерри на скорости девяносто шел к Парижу.

— Кое-что, — ответил он, — касается России. А вот как насчет Америки?

— Я не знаю, о чем ты, дорогой, — она последний раз затянулась своей длинной сигаретой через мундштук и выбросила всю хитроумную конструкцию за окно. — Да, ладно, все кончено.

— Кое-что продолжается, — возразил Джерри.

— Как всегда. А не ты ли это был, кто сконструировал московскую штуку?

— Возможно, — бросил Джерри, нахмурившись от безнадежности и бросив взгляд на развалившуюся на заднем сиденье белокурую девушку, которая строила гримасу потерянного интереса. — Тебе бы лучше переодеться в юбку до щиколотки. Ты же знаешь, как эти типы в Трех Республиках относятся к такого рода вещам. — Он коснулся кнопки, и стеклянная перегородка опустилась, освобождая проход в тыльную часть автомобиля. Блондинка подвинулась и выглянула из окошка.

Пока она переодевалась, он исследовал карту в поисках лучшего пути в Париж.

Взглянув в зеркало, он заметил, что пастор Бисли опять нагнал его, потому что серебристый «кадиллак» с толстой одутловатой фигурой за рулем снова катился позади него. Джерри затемнил задние стекла.

— Это умно, — заметила Карен, протискиваясь в длинную юбку бутылочно-зеленого цвета. Интересно, подумал он, а у нее все юбки бутылочно-зеленые, а обувь — пурпурная? Это, в конце концов, указывало на интерес к Успенскому.

В Париже они оказались как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо них скачут президенты, лошади идут вброд, иногда пускаясь вплавь по заполненным водой улицам, выбрасывая вверх, в бледный солнечный свет, яркие фонтаны.