Средневековый Восток - [74]

Кризис токугавского сёгуната стал заметным на рубеже XVIII и XIX веков, но особенно явственным — с 30-х годов XIX века. Ослаблением могущества сёгунов воспользовались прежде всего наиболее крепкие и развитые княжества из числа тодзама южных районов страны, особенно Тёсю и Сацума. Они богатели за счет контрабандной торговли, активно развивали собственную промышленность, включая и военную, причем сёгуны уже ничего с этим поделать не могли. Сильный удар по авторитету дома Токугава нанесло насильственное «открытие Японии», сделанное США и европейскими державами в середине XIX века. После этого движения против иностранцев и власти сёгунов слились воедино, причем центром притяжения всех мятежных сил в стране стал императорский дворец в Киото.

Давно забытый, хотя и всегда всеми заботливо почитавшийся император вдруг превратился в национально-патриотический символ Японии. Императора активно поддерживали князья и самураи из Тёсю и Сацума. За него выступали стекавшиеся к его двору странствующие ронины. Наконец, антисёгунскую коалицию поддержала и заинтересованная в резком изменении политики Японии Англия. Словом, дни сёгуната были сочтены, и в 1868 году он перестал существовать. Власть в стране была передана императору, шестнадцатилетнему Муцухито (Мэйдзи). Япония вступила в полосу радикальных преобразований, равных которым не знала ни одна неевропейская страна.

Глава 14 Государства и общества средневекового Востока

Хотя эпоха восточного Средневековья выделена в работе условно, ибо структурно государства и общества в Средние века оставались теми же, что были и в древности, средневековый Восток тем не менее являет собой сущностно нечто новое, достаточно своеобразное по сравнению с восточной древностью. Разница не только в степени и уровне развития, что следует признать естественным и само собой разумеющимся (как-никак, а восточное Средневековье — это полторы-две тысячи лет эволюции, пусть прежде всего цикличной, но также и поступательной); разница в качестве, в совершенстве самой структуры как таковой и, что особенно важно, в цивилизационном ее обрамлении.

Конечно, цивилизационное качество восточных структур выявило себя еще в древности, о чем уже говорилось, когда шла речь о специфике Западной Азии, Китая или Индии, не говоря уже о Египте. Но в Средние века эта специфика не просто углубилась, она видоизменилась. Во-первых, потому что древние индо-буддийская и китайско-конфуцианская цивилизации обрели за полторы-две тысячи лет устойчивые системы ценностей и завершенный облик: что-то отсеялось и ушло в прошлое, что-то вышло на передний план и стало определяющим. Во-вторых, потому что вся ближневосточная зона оказалась под влиянием новой, возникшей именно в Средние века исламской цивилизации, корни которой уходят как в древний Ближний Восток, так и в иудео-христианскую традицию, не говоря уже об иранском влиянии с его зороастризмом и административно-политической культурой.

Иными словами, средневековый Восток в цивилизационном плане стал много более определенным, чем был Восток древний. Развитые религиозные системы (ислам и индо-буддизм) и приравненная к ним мощная этико-идеологическая система конфуцианства, в сущности, поделили между собой сферы не только культурного и политического, но также и идейного, религиозного, мировоззренческого воздействия, которое, в свою очередь, формировало как образ жизни и менталитет людей, так и формы их привычной социально-семейной жизни, административные связи и государственность. Даже в тех регионах, где, как в Юго-Восточной Азии, заметно воздействие разных, а то и всех трех великих восточных религиозно-цивилизационных систем, каждая из них представлена своими специфическими элементами, которые достаточно легко вычленяются. Важно подытожить именно то, что характерно только для Средневековья или появилось и стало особенно заметным и значимым в это время.

Исламская государственность

В первую очередь это ислам — ислам как религия, как цивилизация, как новая модель государственности. Будучи наиболее поздней из великих религий Востока, ислам вобрал в себя достаточно многое из религиозно-культурного наследия прошлого. Он преодолел религиозную рыхлость ближневосточной религиозно-культурной традиции древности и противопоставил ей стройность, даже жесткость догматической доктрины с ее пятью символами веры (исповедание, молитва, пост, милостыня и хадж) и полной безоговорочной покорностью воле Аллаха, а также олицетворяющего его на земле пророка либо его заместителя (халифа). Религиозная жесткость придала исламу нетерпимость к инакомыслящим (неверным), вплоть до религиозной войны с ними (джихад, газават), а также создала почву для укрепления невидимыми, но неразрывными узами мусульманской общины. Эта религиозная специфика сформировала и основные параметры исламской цивилизации с ее очевидной ориентацией на покорность обезличенной личности высшей силе и представляющей ее земной власти. Практически это нашло отражение в свойственной исламу и исламской цивилизации неразрывной слитности религии и политики, религии и власти.