Средневековый детектив - [6]

Шрифт
Интервал

Женщина обернулась.

– Здравствуй, – сказала она равнодушно, и снова стала смотреть на Волхов.

– Почему ты в таком виде? Что ты здесь делаешь? Как муж твой, здоров ли?

– Муж мой погиб, – сказала она.

Детин снял сленгкаппу, разложил ее рядом с Любавой, и сел. Он не предложил Любаве переместиться с травы на сленгкаппу – не потому, что был плохо воспитан, но в виду практичности своей, справедливо решив, что в отличие от его шелковых портов, одежда Любавы не стоит, чтобы о ней чрезмерно заботились.

– Что случилось? Тебе трудно говорить?

Они были знакомы раньше. Происхождения Детин был низкого, дед его состоял холопом в окрестном селении. Несмотря на это, будучи человеком деловым, умным, деятельным, и удачливым, сделался Детин однажды сперва богат, а затем так богат, что отказывать ему в приеме не смел ни один новгородский болярин. И даже Яван, разобравшись по наущению Ярослава с делами Детина и нашедший в них много интересного, решил не докладывать об этом интересном князю до поры, до времени – треть денежного оборота города проходила через руки Детина, и сходу, без подготовки, вступить в борьбу с этим предпринимателем означало бы – поставить под угрозу благосостояние всей северной столицы.

Любаву Детин встречал часто – на празднествах, в церкви, на званых обедах, и был хорошо знаком с ее мужем, болярином знатным но не чуждым торговли – через подставных лиц, разумеется – и строительства. Северо-западный хувудваг, связывающий Новгород с Балтикой, они улучшали у укрепляли вместе, экономя любыми, часто жестокими, методами княжеские средства и деля пополам солидные барыши.

– Говорить? – Любава грустно улыбнулась. – Говорить…

Она не знала, стоит ли говорить, но была она на грани полного изнеможения, а Детин – первый за долгое время проявил к ней сочувствие.

И рассказала она ему все, что помнила сама. Рассказала о том, как муж решил перебраться на время в Константинополь. Как они ехали с пятью холопами – сперва на ладье, потом в повозке, потом снова на ладье. Как в Таврическом Море ладью, следующую вдоль живописного берега, атаковали пираты. Как перебили они, пираты, всех, а ее, Любаву, забрали себе на корабль и приковали цепью в трюме. Затем следовал в памяти Любавы неприятный провал, смутно представлялись какие-то греческие священники, кони, повозки. После этого ясно помнила она двух немецких купцов, которые доставили ее в Новгород и поехали дальше, в Швецию, а может Данию. Рассказала Любава Детину, как ей отказал от дома брат, а затем, поглумившись, выгнал из детинца Житник, он же посадник Константин.

– Стало быть, – сказал Детин, – Константин набивался тебе когда-то в любовники? Прости, что спрашиваю прямо, но мне нужно это знать.

– Да.

Некоторое время Детин молчал.

– Слушай меня, Любава, – сказал он наконец. – Я скажу тебе сейчас нечто очень важное, и умоляю тебя не обижаться на меня – ни унизить, ни оскорбить тебя не входит в мои намерения, совсем наоборот. Ты попала в огромную немилость. Возможно, твой брат вовсе не случайно тебе отказал. Но это сейчас не важно. Важно другое. Я к тебе неравнодушен. Давно.

Любава посмотрела на него затравленно.

– И ты об этом знаешь, – продолжал он. – Первый раз я видел тебя два года назад, на Пасху. Ты была уж венчана. Я заговорил с тобою. С тех пор я искал случая, или предлога, встретиться.

Он умолчал о том, что купил половину домов на ее улице, равно как и о том, что муж Любавы знал об этом и принял решение переехать на несколько лет в Константинополь вовсе не из болярского каприза.

– К несчастью я женат, а многоженство не принято более в наших краях, – развил мысль Детин. – Но я мог бы предложить тебе кое-что помимо замужества. А именно, сожительство.

– Нет, нет, – сказала Любава.

– У меня есть прекрасный дом, как раз между Подолом и детинцем, на Улице Толстых Прях. Ты ни в чем не будешь нуждаться. У тебя будет столько слуг, сколько ты захочешь. У тебя будут любые наряды. Ты сможешь принимать гостей. Я прошу немногого – проводить с тобою три вечера и ночи в неделю.

– Ужасно, – сказала она, закрыв лицо ладонями. – Как страшный сон, который никак не кончится.

– Ничего ужасного. Посмотри на меня. Разве я тебе отвратителен?

Нет, он не был ей отвратителен. Полноват – да. Чуть слишком степенен – да. Простоват лицом. Но чист, хорошо одет, не зол. И уверен в себе, а это всегда очень подкупает женщин.

– Дело не в этом, – сказала она. – Ты предлагаешь, чтобы я стала твоею содержанкой.

– Вовсе нет, – сказал он. – Что за противное слово! Посмотри мне в глаза. Пожалуйста. Может ли человек, который смотрит на тебя так, как смотрю я, допустить, чтобы ты была его содержанкой? Подумай. Я честно готов тебе помочь.

– Но не бескорыстно.

– Помог бы и бескорыстно, если бы не был уверен в том, что отдохнув, снова придя в себя, снова блистая, и имея достаток – ибо я подарю тебе земли – ты не забудешь тут же о моем существовании, или, что еще хуже, не будешь смотреть на меня с высокомерной жалостью. Так будет, я знаю. … И я тебе помогу добиться такого положения, когда ты ни в чем не будешь зависеть ни от меня, ни от кого-то еще. Поэтому сейчас я просто пользуюсь случаем. Это неблагородно, но отвергнуть эту возможность – выше моих сил. Сейчас мы равные. Завтра я опять стану – просто купец и строитель, очень богатый, но из простого рода, а ты переедешь в Киев, чтобы забыть о связи со мной. Союз наш будет временным.


Еще от автора Владимир Дмитриевич Романовский
Троецарствие: Год Мамонта

Версия с СИ от: 12/05/2008.* * *Аннотация автора:Историко-приключенческий роман, притворяющийся романом жанра «фентези». Данная версия — авторская, без издательских купюр и опошляющих повествование «поправок». Версию, которую можно в данный момент купить в магазинах, автор НЕ РЕКОМЕНДУЕТ. Мягко говоря.* * *Аннотация издательства:Прошли годы, минули столетия, но жизнь в Троецарствии продолжается. Ушли в предание времена Придона, Иггельда и Скилла. Но по-прежнему отважны славы, дерзки артане, хитры куявы.Пришли новые герои.И снова кипят страсти, и снова льется кровь…


Америка — как есть

История Америки для тех, кто не любит историю, но любит остросюжетные романы.* * *Версия с СИ от 12/05/2008.


Русский боевик

Несерьезный роман на злобу дня.* * *Версия с СИ от 12/05/2008.


Добронега

Версия с СИ: 01/10/2008.* * *Аннотация автора:Первый роман «Добронежной Тетралогии». Действие происходит в Киеве и Константинополе, в одиннадцатом веке, в конце правлений Владимира Крестителя и Базиля Болгаросокрушителя. Авантюрист поневоле, варанг смоленских кровей прибывает в Киев по заданию шведского конунга и неожиданно для себя оказывается в самой гуще столичных интриг, поединков, любовных связей — и ведет себя достойно.* * *Аннотация издательства:Множество славных страниц есть в истории Отечества, но редкая эпоха сравнится по своему величию с блистательным правлением Ярослава Мудрого.


Вас любит Президент

Невероятный детектив о власти, любви, погоне, деньгах и полицейской наглости. Авторский перевод с английского. Авторский перевод означает: данный автор (Владимир Романовский) сперва написал этот роман по-английски, а затем сам перевел его на русский.


Шустрый

Эта повесть о любви, игорных домах, войне и погоне создана в соответствии с совершенно новыми, изобретенными самим автором именно для этой повести законами литературного рассказа.


Рекомендуем почитать
Чернее ночи

От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.


Человек в маске

Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.


В погоне за «старым соболем»

В центре романа Л.Строева - история "поющей сабли", откованной русскими оружейниками и обладающей необыкновенной прочностью. Качества этой сабли перешли к советской танковой броне, сокрушившей в годы Великой Отечественной войны броню фашистского вермахта.  Первая книга молодого автора. Рассчитана на старших школьников.


Искусство убивать. Расследует миссис Кристи

Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.


Мертвецам не дожить до рассвета. Герметичный детектив

«Мертвецам не дожить до рассвета» — не просто детектив или триллер, но и книга с философскими рассуждениями о путях и выборе человека в тяжёлых, чуждых его природе условиях. Увлекательный сюжет, в котором присутствуют мистика и оккультизм, переносит читателя в декабрь 1918 года, в самый разгар Пермской наступательной операции Колчака.


Ситуация на Балканах. Правило Рори. Звездно-полосатый контракт. Доминико

Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.