Средневековые процессы о ведьмах - [47]

Этим приказом были также запрещены всякого рода испытания ведьм (посредством иглы, воды) и твердо ограничено известной нормой применение пыток. Что касается наказаний, то новый закон устанавливает различные степени наказания, в зависимости от обстоятельств дела — имеется ли наличность полного колдовства или только попытки к совершению преступления колдовства, соединено ли оно с богохульством, с причинением вреда и т. д. При полном колдовстве, в соединении с богохульством полагалась смертная казнь, которая, смотря по обстоятельствам, могла быть даже усугублена сожжением живым на костре. В случаях специального вида волшебства, предусмотренных законом, императрица считает нужным применить особенную осторожность и предписывает такие дела подвергать на ее усмотрение для определения меры наказания. «Мы хотим при подобном исключительном событии сами лично подумать ясно о роде наказания такому преступнику, поэтому постановляем весь процесс нам сообщить».

Несмотря на просвещенные взгляды, обнаруженные Мариею Терезией в изданном ею законе о преступлениях колдовства, процессы против ведьм в католических странах ее короны не прекращались до самого исхода XVIII века, а в некоторых из них продолжались даже в текущем XIX веке. В Вюртемберге, Вюрцбурге, в особенности в Баварии встречаются процессы еще в последней четверти «просвещенного» XVIII века — по самым чудовищным обвинениям, напоминающим процессы во время расцвета преследования колдовства в XVI и XVII ст.

Во Франции в царствование Людовика XVI был издан эдикт, утвержденный Кольбером, в котором отвергается существование ведьм и воспрещается судам впредь принимать обвинение в колдовстве. Парламент счел своим долгом сделать королю внушение, ссылаясь на то, что Св. Писание приговаривает к смерти всех, кто занимается колдовством, что у всех народов, начиная с древних времен, было правилом подвергать колдунов смертной казни и что в самой Франции издревле установлено в практике и по закону преследовать колдовство и наказывать ведьм смертью. Это внушение, однако, не подействовало на короля, и он не отменил эдикта. Однако еще в XVIII ст. встречаются часто обвинения в колдовстве и возникают процессы против ведьм. Только Великая французская революция (законом 22 июля 1791 г.) положила конец этим процессам, признав одержимых бесом больными и предписав их, как таковых, передавать в дома для сумасшедших для лечения.

В Швейцарии процессы о ведьмах удержались весьма поздно. Еще в 1782 г. в Glarus была обезглавлена молодая девушка, Анна Goldi, служанка одного врача, обвиненная в том, что оно околдовала ребенка, вследствие чего он заболел.

Позже, чем во всех других странах Европы, удержались процессы в Испании, где еще в 1781 г. была сожжена одна ведьма по обвинению в любовной связи с дьяволом. Преследование колдовства продолжалось в Испании еще в начале XIX ст. В католической республике Мексике процессы против ведьм прекратились очень недавно. Последний процесс, произведенный там по всем правилам судопроизводства, был 20 августа 1877 г., по обвинению пяти женщин в колдовстве, которые все были осуждены и сожжены на одном костре.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ КОЛДОВСТВО В РОССИИ

История колдовства в России резко отличается от истории колдовства в Западной Европе.

Разнообразие элементов, наполнявших религиозную жизнь и питавших религиозную мысль на Западе, — вся обстановка католицизма, с ее папством, инквизициею, теологиею, с ее догмой греха и искушения, с ее таинственными сводами и мрачными оградами монастырей и соборов, с искусством, отдавшим себя на служение религиозным сюжетам, — все это вызывало разнообразие и яркость представлений о сатане, его власти на земле и его похождениях среди людей. Кроме того, Западная Европа наследовала богатый материал для демонологии от классического мира, на котором возникла цивилизация Запада, — от язычества, которое со всеми своими богами, с водворением христианства, сошедшими на землю и вступившими в борьбу с началами добра и света, послужило основанием демонологических понятий и сатанинского культа.

Совсем другое мы видим на Руси. И на Руси были распространены представления о дьяволе и о борьбе с ним. Но благодаря простоте внутреннего содержания восточной церкви, однообразию форм ее внешнего строя, слабому развитию философско-теологической литературы, бледности красок и однообразию жизненных элементов в складе древнерусской жизни — представления о дьяволе остались в бледных зачатках и в самых слабых очертаниях и не могли развиться в ту стройную систему демонологических учений, какую мы видим на западе.

«Древнейшие сказания, — говорит Буслаев[7], — распространенные на Руси, как национального, так и византийского происхождения, изображают беса в самых общих чертах, придавая ему только одно отвлеченное значение зла и греха. Фантазия, скованная догматом, боязливо касается этой опасной личности и, упомянув о ней вскользь, старается очистить себя молитвой. Самые изображения бесов в русских миниатюрах до XVII в. однообразны, скудны, не занимательны и сделаны как бы в том намерении, чтобы не интересовать зрителя».