Средневековые города Бельгии - [55]
Не считаясь с лингвистической границей, а также с демаркационной линией между территориями подворного и сельского строя, крупные земельные собственники создали округа своих «фисков» (fisci) и своих «министерий» (ministeria). Значительное число аббатств — Лобб, Сен-Трон[257], Сент-Аман, Сен-Вааст, Сен-Пьер (в Генте), Сен-Ламбер (в Льеже) — были главными центрами земель, рассеянных как во фламандских, так и в валлонских областях, как в областях с сельским, так и с подворным строем, и несомненно, что, подчиняя все эти земли влиянию своих прево и своих старост (villici, majores) и вводя в них одну и ту же систему управления, они содействовали ослаблению национальных и экономических антагонизмов, существовавших в Нидерландах в период раннего средневековья.
Тип сельского церковного поместья в том виде, как он просуществовал в Бельгии вплоть до XII века, соответствовал во всех отношениях описанию «Капитулярия о поместьях» (Capitulare de villis), но он не был создан этим «Капитулярием». Он был римского происхождения и восходил, несомненно, к более ранним временам, чем VIII век. Расположенные к югу от лингвистической границы первоначальные поместья самых старинных аббатств, несомненно, должны были быть устроены с самого же начала франкской монархии по образцу организации, существовавшей в крупных земельных владениях в Галлии, и по мере того как аббатства распространялись в германских частях страны, сюда проникала вместе с ними и эта организация[258]. Организация поместий в Бельгии, подобно организации диоцезов, была заимствована с юга. И, подобно ей, она в каролингскую эпоху уточнилась и укрепилась, но не была заново создана.
Ни во Фландрии, ни в Лотарингии нельзя было встретить таких обширных монастырских поместий, как в Германии и во Франции. Ни одно аббатство здесь не обладало такими богатствами, как, например, аббатства Сен-Жермен-де-Пре, или Корби, Кореей, или Фульда. Зато если церковные владения и имели здесь меньшие размеры, то их было такое множество, какое, пожалуй, нельзя было найти ни в одной другой области Европы.
Будучи рассеяны по всей стране, они оказали на нее глубокое влияние. Их социальное значение в аграрный период средневековья было столь же велико, как впоследствии, когда вновь ожили промышленность и торговля, значение городов. Монахи, сумевшие всецело завладеть душой народа в XI веке, были также его учителями в области экономики. Их поместья были совершенными образцами хорошо поставленной сельскохозяйственной эксплуатации и мудрого управления, и если многие аббаты приобрели славу святых, то немало их заслужило также репутацию искусных сельских хозяев[259]. Религиозный энтузиазм, царивший в Нидерландах в период крестовых походов, несомненно значительно содействовал материальному благосостоянию аббатств. В то время когда деньги были очень редки, почти все монастыри благодаря пожертвованиям верующих обладали неоценимой привилегией, располагая обширными денежными фондами. Они умели выгодно использовать их[260]. Они строили амбары, овины, мельницы, ввели в Бельгии культуру винограда[261]. Они расширяли свои поместья путем удачных покупок. Всякий голод, обрушивавшийся на страну, был для них поводом приобрести по дешевой цене земли мелкого дворянства. В то время как после плохого урожая крестьяне светских сеньоров вынуждены были продавать своих рабочих волов и разорялись, монастырские крестьяне, наоборот, благодаря помощи, оказывавшейся аббатством, могли сохранить свой скот[262]. К этому надо прибавить, что взгляд на церковные земли, как на вотчину какого-то святого, гарантировал им во время непрерывных частных войн и всякого рода связанных с ними волнений безопасность, являвшуюся результатом уважения к их небесному собственнику[263]. Социальное положение зависимых людей (членов «familia»), живших на этих землях, было таким образом чрезвычайно благоприятным. Сервы баронов завидовали им так же, как они завидовали впоследствии положению горожан. О притягательной силе монастырей лучше всего свидетельствует непрерывный рост вплоть до конца XI века числа цензитариев (cerocensuales или hommes de sainteur), т. е. людей, которые, уплачивая весьма незначительный личный ценз и очень небольшой брачный выкуп (обычно 2 денье), становились под покровительство какого-нибудь аббатства и подчинялись его юрисдикции. Это были люди двух категорий: во-первых — освободившиеся сервы[264] и во-вторых — мелкие собственники, которые, пользуясь характерным выражением источников того времени, меняли «свою свободу на зависимость, более свободную, чем сама свобода»
