Средневековые города Бельгии - [26]

В то время как Лотарингия обязана была своим названием и своим территориальным единством королевству, порожденному разделами каролингской монархии, Фландрия была чисто феодальным образованием. Ее название означало первоначально приморскую область, расположенную к северу и к западу от Брюгге[104]. Отсюда была родом могущественная семья, которой вследствие слабости королей и политического хаоса во Франции в IX и X вв. удалось путем смелых захватов присоединить к своим первоначальным владениям все графства, расположенные от нижнего течения Шельды до реки Канш, объединить их под своей властью и создать из них под конец одно из наиболее прочных и наиболее живучих княжеств, какие только знала Европа в Средние века[105].

Нам почти ничего не известно о раннем периоде истории Фландрии. О происхождении графства Фландрского издавна сложилось легендарное предание. Хронисты сообщают: во времена всемогущего короля Франции Карла Великого здесь находилась бесплодная земля, ничего не стоившая и покрытая болотами, и на этой земле жил преблагородный барон и назывался он Лидрис[106]. Этот Лидрис, или Лидерик, сир Гарлебекский, получил, по-видимому, в ленное владение от Карла эту занимаемую им «бесплодную землю». Его сын Энгеран, а затем его внук Одасэ (Audacer) имели, подобно ему, звание королевских лесничих (forestarii), и именно этих людей, история которых самым причудливым образом переплетена с рассказами, где фигурируют демоны и великаны, могущественная династия, созданная Балдуином Железная рука, почитала самыми ранними своими предками. В запутанном клубке этих сказаний достоверны во всяком случае самые имена. Положительно известно, что в 836 г. умер некий граф Лидерик и что Энгеран, известный своим участием в раздорах и интригах последних Каролингов, носил, подобно Одасэ, титул графа и светского аббата монастыря Сен-Пьер в Генте. Так называемые королевские лесничие были, таким образом, попросту местными властителями, являвшимися одновременно должностными лицами, крупными земельными собственниками и владельцами аббатств, вроде тех локальных династий, которые можно встретить в это же время в Лотарингии. Они стали достоянием легенды, породнившей их друг с другом и возведшей таким образом начало фландрской династии к временам Карла Великого[107].

Настоящая, не легендарная история Фландрии начинается только с Балдуина I или Балдуина Железного (Balduinis Ferreus), как его энергично именовали в наиболее ранних документах, или Балдуина Железная рука, как выражались впоследствии. Он, по-видимому, уже обладал значительным могуществом в северных областях бассейна Шельды, где он воевал с норманнами, когда внезапно смелый шаг решил его судьбу, необычайно возвысив его над всеми его окружающими. Ему удалось похитить дочь Карла Лысого и вдову англосаксонского короля Этельвольфа, Юдифь, из Санлиса, где она находилась под присмотром нескольких духовных лиц. Из-за своих интимных отношений со своим пасынком Юдифь вынуждена была незадолго до этого покинуть Англию (862 г.). Несмотря на протесты Карла, на его отказ согласиться на этот брак и угрозы, что он лишит Балдуина его ленных владений, последний и не подумал выдать свою супругу. Он сделал вид, будто хочет вступить в союз с норманнами, и опасения, как бы он действительно не выполнил свою угрозу, заставили реймского архиепископа Гинкмара и даже самого папу вступиться в его пользу. После долгих и тяжких переговоров достигнуто было примирение, и Карл согласился признать своего нового зятя. Последний смог благодаря этому присоединить к своим родовым владениям богатое наследие своей жены и оставить своим преемникам, наряду с ореолом их каролингского происхождения, великолепный предлог для вмешательства во французские дела. Таким образом, во Фландрии, как и в Лотарингии, феодальная история началась одинаковым образом: похищение принцессы королевской крови, как здесь, так и там послужило причиной возвышения только что образовавшихся династий.

Балдуин II (879–918 гг.) сумел воспользоваться блестящим положением, доставшимся ему в наследство от его отца. Нашествия норманнов прекратились, и он мог всецело заняться расширением границ своего государства. Он, естественно, направил свои усилия на южную область, более богатую, более населенную и более доступную, чем территории, граничившие с его землями на севере и востоке. В оправдание своих захватов, он непрерывно вмешивался в гражданские смуты, происходившие в это время во Франции, переходя в соответствии с большей выгодой для себя то на сторону одного, то другого союзника, поддерживая то Эда против Карла Простоватого, то Карла Простоватого против Эда, неизменно преследуя своей политикой балансирования только одну цель — увеличение своего могущества и использование всегда и всякой возможности для приобретения новой добычи. Будучи кроме того неразборчивым в средствах, он не колебался в их выборе, подобно своим соседям Герберту Вермандуа или Вильгельму Нормандскому, не задумываясь, прибегал то к хитрости, то к силе. В эту эпоху, «когда рыцарский идеал не успел еще подчинить кодексу чести буйные души феодалов, убийство считалось