Средневековье в юбке - [58]

Способность производить на свет потомство было одним из важнейших качеств, по которому оценивали любого человека. Современные феминистки и чайлдфри могут сколько угодно негодовать по этому поводу, но факт остается фактом — в Средние века женщина считалась полноценной, только если она могла рожать здоровых детей. Причем не важно, крестьянка она была или королева. Бездетность вызывала общественное порицание, предположения о каких-то грехах, за которые послано подобное наказание, могла стать поводом для расторжения брака и т. д. Исключение было только одно — монахини, давшие обет целомудрия.

Справедливости ради надо сказать, что хоть и в меньшей степени, но то же самое касалось и мужчин. Конечно, доказать, что в бездетности виноват мужчина, было сложнее, но тем не менее, если этот факт подтверждался, это навлекало на голову несчастного позор, обвинения в неполноценности, презрение со стороны окружающих, а в некоторых случаях также могло привести к расторжению брака.

Я ни в коем случае не собираюсь упрощать и делать многозначные выводы на основе всего одной из сторон жизни средневекового человека. Но осознание того, насколько важной в то время считалась способность к деторождению, все же очень помогает и в понимании некоторых особенностей средневековой морали. В частности, того, что многие мужчины своих незаконнорожденных отпрысков не только не скрывали, а даже гордились их наличием. Будь ты какой угодно король или император, но если у тебя нет детей, значит, ты неполноценен как мужчина, и следовательно тебя не будут уважать. Чтобы считаться настоящим, как сейчас говорят, альфа-самцом, наличие детей (в идеале — сыновей) было необходимым. Вплоть до того, что мужчины, состоявшие в бездетном браке, заводили романы на стороне не всегда для плотских удовольствий, но иногда и для того, чтобы доказать свою мужскую полноценность.

Рождение Цезаря. Записки о Галльской войне, манускрипт 1473-76 гг., Фландрия

Но конечно в первую очередь виновной в бездетности брака всегда считалась женщина. Связано это было с неравноправием полов, но не совсем в том смысле, как это понимают в наше время. Женщина была виновата не потому, что она «сосуд греха», — все-таки откровенным женоненавистничеством страдали в основном богословы, да и то не все. Тут дело скорее в том, что она как бы не выполняла свой долг, свою основную обязанность, свою работу. Брак заключался для продолжения рода, и женщина была ответственна за то, чтобы обеспечить преемственность и непрерывность этого рода. Это была ее главная функция в глазах семьи, общества и церкви, да и, естественно, в ее собственных глазах тоже. Известно немало случаев, когда женщины погибали в попытках родить наследника — беременели, несмотря на запреты врачей, истощали себя слишком частыми родами. И далеко не всегда в этом были виноваты их мужья, многие женщины шли на этот риск добровольно, из чувства долга.

Законность потомства

Хорошая жена должна была в первую очередь быть плодовитой и добродетельной: плодовитой — чтобы обеспечить продолжение рода, добродетельной — чтобы гарантировать законность произведенного на свет потомства. Именно второй пункт и являлся основанием для такого разного отношения к внебрачным связям мужчин и женщин. Неверность мужа могла позорить семью, свидетельствовать о его распущенности, унижать жену, но с практической точки зрения для его семьи и рода никаких проблем, кроме моральных, от нее быть не могло. Тогда как даже подозрение на неверность жены уже вызывало сомнения в законности рожденных в браке детей.

Довольно подробно на эту тему писал французский юрист XIII века Филипп де Бомануар, рассматривая различные виды союзов между мужчинами и женщинами — законный церковный брак, полуофициальный брак по дохристианским традициям, незаконное сожительство, когда в паре один или оба состоят в браке с другими людьми. Я уже писала, что «плохим союзом» он называл прежде всего сожительство замужней женщины с женатым мужчиной, а также сексуальные отношения замужней женщины с несколькими мужчинами, потому что в таких случаях невозможно было точно определить отцовство ребенка. А это в свою очередь вело, во-первых, к сложностям в вопросе наследования, а во-вторых, что еще хуже в глазах церкви, — дети, не знавшие своего настоящего отца, не знали, соответственно, половины своей родни, поэтому в следующем поколении брат мог случайно жениться на сестре.

И это мнение не одного Бомануара — если почитать официальные церковные документы, становится видно, что мнение церкви в целом было примерно таким же, хоть и высказывалось более осторожно. Вот что говорится, например, в пенитенциалии Аллена Лильского (первые годы XIII века). При расследовании случаев сожительства мужчин и женщин, не освященных церковным браком, следует «принять во внимание, являлась ли женщина супругой кого-либо или нет… Если женщина незамужняя или если тот, кто ее познает, холост, то это меньший грех, если женат — больший грех. Если же женатый познает замужнюю — тяжелейший грех. Если же холостяк познает незамужнюю, учесть, лишил ли он ее девственности. Если же он познал недевственницу, учесть, сколько раз он ее познал, ибо это увеличивает грех…»