Средневековая андалусская проза - [13]

Это подобно магниту и железу. Сила вещества магнита, связанная с силой веществ железа, не обладает достаточной самостоятельностью и способностью к выделению, чтобы устремиться к железу, хотя оно с нею однородно и принадлежит к ее стихии. Но сила железа, так как она велика, устремляется к своему подобию, ибо движение всегда исходит от более сильного, а сила железа свободна по существу и не задержана никаким препятствием, и она ищет то, что с ней сходно, и предается ему и к нему спешит по природе и по необходимости, а не добровольно и преднамеренно. Когда же ты возьмешь железо в руку, оно не устремляется, так как его силы тоже недостаточно, чтобы одолеть то, что его держит, если оно сильнее. А если частиц железа много, они становятся заняты друг другом и удовлетворяются подобными себе, не ища малых долей своей силы, отдаленной от них. Когда же велико тело магнита и его силы становятся равны всей силе тела железа, оно возвращается к своему обычному состоянию.

Так же и огонь в камне — нельзя обнаружить силы огня, стремящейся к сближению и призывающей свои частицы, где-либо находящиеся, иначе как высекая огонь и сблизив два тела посредством прижатия и ударов их друг о друга, — без этого сила огня продолжает таиться в своем камне, не проявляясь и не обнаруживаясь.

На это указывает еще и то, что ты не найдешь двух влюбленных, между которыми не было бы сходства и соответствия природных качеств; это необходимо должно быть, хотя бы в небольшой степени, и чем больше похожих черт, тем более увеличивается сходство и крепнет любовь. Посмотри — и увидишь это воочию.

Это подкрепляется словом посланника Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует! — «Души — собранные войска. Те из них, что узнают друг друга, сходятся, а те, что не узнают, расходятся», — и еще изречением, передаваемым со слов одного из праведников: «Души правоверных узнают друг друга».

Поэтому-то и огорчился Букрат, когда ему описали человека, наделенного недостатками, который его любил, и, когда с ним заговорили об этом, он сказал: «Этот человек полюбил меня лишь потому, что я ему соответствую в некоторых его качествах».

Ифлатун рассказывает[11], что один из царей несправедливо заключил его в тюрьму, и он до тех пор приводил доказательства в свою защиту, пока не стала ясна его невиновность и царь не понял, что он к нему несправедлив. И тогда его вазир, который взялся передавать ему слова Ифлатуна, сказал ему: «О царь, тебе стало ясно, что он невиновен, — что же тебе до него?» И царь ответил: «Клянусь жизнью, мне нет к нему пути, но только я чувствую в своей душе тяжесть и не знаю, отчего она». И эти слова передали Ифлатуну, и тот сказал: «И мне стало нужно отыскать в своей душе и качествах что-нибудь сходное с его душой и качествами, чтобы противопоставить это ему. И я рассмотрел качества царя и увидел, что он любит справедливость и не терпит несправедливости; такое же качество я различил и в себе, и едва я привел в движение это соответствие и противопоставил его душе это качество, которое было в моей душе, как царь сказал своему вазиру: «Рассеялось то, что было в моей душе из-за Ифлатуна» — и приказал меня отпустить.

Что же касается причины того, что любовь постоянно, в большинстве случаев, возникает из-за красивой внешности, то ясно, что душа прекрасна и увлекается всем прекрасным и питает склонность к совершенным образам. И, увидев какой-нибудь из них, душа начинает к нему приглядываться и, если различит за внешностью что-нибудь с собою сходное, вступает с ним в соединение, и возникает настоящая и подлинная любовь. Если же душа не различает за внешностью ничего с собою сходного, то любовь не переходит пределов внешности, а это и есть страсть. И поистине, внешность дивным образом соединяет отдаленные частицы души!

Я читал в первой книге Торы[12], что пророк Якуб — да будет с ним мир! — в те дни, когда он пас скот Лабана, своего дяди по матери, вместо приданого за его дочь условился с ним о разделе приплода, и все одноцветные должны были быть Якубу, а все пестрые — Лабану. И Якуб — да будет с ним мир! — брал древесные ветки и половину их очищал, а половину оставлял, как были, а потом он бросал их все в воду, к которой приходил пить скот, и нарочно подсылал в это время к самцам самок, годных для случки. И они приносили приплод не иначе как пополам — половину одноцветными и половину пестрыми.

Про одного мудреца, что умел читать по лицам, рассказывают, что к нему принесли черного сына от двух белых. Он посмотрел на черты мальчика и увидел, что он от этих людей несомненно, и тогда он захотел, чтобы его поставили на то место, где родители сходились. И его привели в помещение, где было их ложе, и он увидел на стене, против взгляда женщины, изображение чернокожего и сказал отцу мальчика: «От этого изображения пришел к тебе твой сын».

Стихотворцы из диалектиков часто пользуются этой мыслью в своих стихах и, говоря с видимым во вне, обращаются к познаваемому и скрытому. Это часто встречается в стихах ан-Наззама Ибрахима ибн Сайяра и других диалектиков, и я скажу об этом стихотворение, где есть такие строки: