Среднесрочные сценарии государственной и корпоративной политики - [49]

Россия, как и после войны 1812 года, в 1945 г. вновь заглянула в Европу и хотя свежий "западный ветер" (или, по терминологии тех лет "безродный космополитизм") поскорей попытались спрятать за решетку, подсознательные западнические инстинкты проснулись: сначала в виде разрешенной любви к странам "народной демократии" и прогрессивным западным писателям, затем - в тяге к тому "обществу потребления", которое входило в наши дома вместе с трофейными фильмами, а затем - с крепнущим на нефтедолларах потоком импортного ширпотреба.

Это была ключевая "ошибка" (с точки зрения самосохранения системы) хрущевской оттепели и последующего брежневского застоя: провозгласив своей главной задачей "рост благосостояния советских людей" (в ранней редакции: "построение коммунизма"), добровольно став нефтегазовой провинцией Европы, - режим проиграл Западу своих граждан, он как бы обменял их на товары, которые доставались партхозноменклатуре по закрытым распределителям.

Режим без подданных долго не живет.

Тем более, если ему помочь умереть (что с успехом проделала администрация Рейгана, резко сбив цены на нефть и поставив преграды импорту технологического оборудования под предлогом вторжения в Афганистан).

Как только "железный занавес" пал и оказалось, что "король-то голый", Запад встал перед дилеммой: взять на себя историческую ответственность за падшую "империю зла" или продолжать считать ее таковой, перенеся "праведный гнев" с компартии (с ней западные прагматики всегда имели бизнес) на "русскую олигархию" и русскую мафию (с той и другой западные круги имеют сегодня дела).

Сначала (1991-1994 гг.) был выбран первый вариант: Запад в виде МВФ дал русским "путеводную нить" в хаосе посткоммунистического распада. На смену геополитической доктрине сдерживания пришла доктрина ограниченной поддержки. Первый срок партийного демократа Клинтона и первый срок номенклатурного демократа Ельцина прошли под трогательную песню: "Happy birthday to you, dear New Russia!"

Первый романтический срок закончился, песня "друзей Билла и Бориса" тоже. На сцену вышли старые певцы -"волки" типа Бжезинского.

Геополитика раскола

Современную доктрину Запада по отношению к России можно назвать "доктриной вытеснения" России с территорий ее традиционных военно-политических союзников и рынков сбыта. Не сумев, да и не захотев посчитать Россию частью западной цивилизации, лидеры "семерки" предпочли выдергивать из этой геополитической "черной дыры" размером в 1/6 мировой суши все, что можно втянуть в свою геополитическую орбиту.

Сиюминутные интересы западных ТНК заключаются в исключении из "большой игры" или, по крайней мере, в "открытии карт" в этой игре немногих оставшихся российских игроков "высшей лиги":

- Газпрома (41% европейского газового рынка);

- нефтяных компаний, которые сами по себе не очень интересны (их экономические показатели на порядок ниже ближневосточных или европейских), но представляют интерес как ключи от "резервных кладовых";

- металлургических комбинатов (никель, алюминий);

- трансконтинентальной инфраструктуры.

С другой стороны, Восток искушает Россию вновь отвернуться от Запада, не простив ему обиды идущей холодной войны, успешно "перенесенной на территорию противника" (т.е. самой России). Конечно, Восток уже не тот, он почти признает глобальное лидерство англосаксов, но и он не прочь отыграться за понесенные от Запада обиды за чужой (российский) счет.

Свершить свой нелегкий выбор Россия как сообщество государства, корпораций и граждан сможет, лишь преодолев свой внутренний вековой раскол, став оживленным перекрестком, а не водоразделом мировых цивилизаций.

Поворот России на Запад был всегда, а не только в новейший период "либеральной революции", достаточно неуклюжим полупоклоном: основная часть неповоротливого тела огромной страны оставалась неподвижной и лишь голова (властная и интеллектуальная верхушка общества) в пол-оборота, с виноватой улыбкой смотрела назад, не в силах перенести центр тяжести тела и развернуться.

В этой ситуации каждый в нашей стране был и остается быть вынужденным совершать роковой выбор между европейской культурой и азиатской жизнью, часто скрещивая по-мичурински их в себе, не без вреда для душевного здоровья.

Такова драматургия раскола в наших душах и в нашей истории, таковы наши внутренние (нравственные) координаты: мы не хотим на Север (хотя живем за его счет), мы не можем на Юг (оттуда нас уже просят - от Средней Азии до Кавказа), мы боимся идти на Восток и у нас никак не получается вернуться на Запад.

Может быть, этот выбор легче совершить не в одиночестве, а в составе страны? Увы, никто не освободит меня от груза исторических пространств и времен: каждому из нас необходимо сначала обозначить и защитить границы той империи духа, которая и есть стержень любой мировой державы.

Из бессильных частиц не родится буря.

"Сейчас происходит новый перелом в нашей тысячелетней истории: Россия впервые оказывается обращенной внутрь самой себя" (В.Г.Шемятенков. Жизнь без кумира: что значит быть западником в 21 веке. НГ, 21.1 1.97).