Среди врагов и друзей - [118]

— Узнаете? — с надеждой проговорил человек.

— Кучавик! Йозеф Кучавик! — в волнении воскликнул я, и мы обнялись.

Кучавик рассказал, что после того, как его выпустили гестаповцы, он вернулся в сожженную фашистами деревню, потом скитался по разным городам и селам Словакии, партизанил. После победы Народного восстания он работал на фабрике в Великой Битче. Невзгоды и лишения военных лет сказались на здоровье, теперь он на пенсии.

С гордостью смотрел я на этого простого словака, настоящего человека, человека с чистой совестью. Он не подрывал с нами эшелонов, не ходил в засады, но он был честен и смел и горячо любил свою истерзанную врагом землю, и его помощь партизанам оборачивалась смертельным огнем против фашистов.

Митинг открыл Ян Марейка. Он коротко рассказал о значении Словацкого народного восстания и о помощи, которую оказал восставшим Советский Союз. После него выступил министр Токач, прибывший из Праги, затем слово было предоставлено мне.

Подойдя к микрофону, я ощутил на себе тысячи взглядов — то любопытно выжидающих, то дружески подбадривающих, то радостно взволнованных.

С трудом преодолев волнение, я горячо поблагодарил товарищей за сердечную встречу, выразил восхищение успехами талантливого народа социалистической Чехословакии и глубокое удовлетворение тем, что кровь, пролитая на этой земле чехословацкими и советскими патриотами, не пропала даром, а дала такие чудесные результаты.

Не помню точно, о чем тогда говорил, но больше всего говорил о мире. Пусть никогда не будет больше войны. Пусть небо над нами всегда будет чистым. Пусть навеки поселится счастье в наших домах, пусть будут вечно счастливы наши дети, внуки и правнуки.

В этот же день мы посетили братскую могилу в селе Семетеш, где фашисты расстреляли около сотни мирных жителей и среди них — незабываемую Иванну с маленьким сыном. Над братской могилой высился гордый обелиск с фамилиями погибших, высеченными на мраморной доске. Возложив венки, мы молча стояли, склонив головы, у железной ограды. И каждый думал о том, что это никогда не должно повториться.

В городе Чадца, который мы посетили на следующий день, нас уже ожидали на площади толпы по-праздничному одетых жителей. Первым бросился мне навстречу Йозеф Заяц, затем подбежали Алойзо Шурляк, Алойзо Войтило и другие бывшие партизаны. Приветственные возгласы заглушили звуки оркестра. Вдруг Йозеф Заяц обернулся и махнул, кому-то рукой. Оркестр умолк, и через мгновение полилась до боли знакомая мелодия словацкой народной песни, которую мы пели вместе с чехословацкими боевыми товарищами перед тем, как идти на задание:

На брегу реки лодечка стои…

Поплавам с милкой, поплавам сполу,

Поплавам, дала лада, в Зеленый Гай,

Поплавам, дала лада, в Зеленый Гай.

Сотни людей подхватывают слова песни, пою и я, не замечая, как по щекам катятся слезы.

Много волнующих, незабываемых встреч было у меня в дни пребывания в этой чудесной стране.

А какой волнующей была поездка в город Жилина! Быстроходный лимузин плавно мчал нас по горной дороге вдоль зеленой стены стройных елей, а внизу несла свои воды неугомонная Кисуца, та самая Кисуца, которая была свидетельницей стольких народных страданий. Теперь вдоль ее берегов раскинулись светлые, нарядные села и города, зеленеют сады и поля, кипит мирный, свободный труд. И воды Кисуцы стали словно чище, не отражают больше в себе дымных пожарищ, отчего они казались в те годы розовыми, будто обагренными кровью…

В Жилине, во время приема в просторном кабинете секретаря райкома партии Рудольфа Катренчика, мы выработали программу посещения мест, где вели бои партизаны нашей бригады. Мне прежде всего хотелось побывать в городах Великая Битча, Велке Ровно, Кораловице, вблизи которого погиб геройской смертью наш незабвенный комиссар Рудольф Стой.

Здесь, в Велке Ровно, мне рассказали, что гитлеровцы сожгли труп комиссара, и похоронить его со всеми почестями не удалось. На стене школы вскоре установили мемориальную доску. Сюда и сошлись в день нашего приезда тысячи рабочих, крестьян, учеников и учителей, чтобы почтить память своего героя.

К мемориальной доске возложили много венков из живых цветов и почтили память героя молчанием. Окрестные жители знали о комиссаре из рассказов бывших партизан. О его бесстрашии, находчивости и душевности ходили целые легенды. Вокруг пестрели цветы, пламенели пионерские галстуки, имя Рудольфа Стоя было у каждого на устах, и было такое впечатление, что он жив и с минуты на минуту в толпе появится его высокая фигура, зазвучит знакомый голос.

У могилы Рудольфа представитель правительства социалистической Чехословакии вручил правительственные награды участникам Словацкого народного восстания. В этот же день мне было присвоено звание почетного гражданина города Велке Ровно.

В следующие дни мы посетили Бабище, Бахроню, Ростоку, Щавник и другие селения, в которых действовала наша партизанская бригада, после чего меня пригласили в Банску-Бистрицу. Мне очень понравился этот чистый, красивый город с обилием зелени и с высоким мраморным обелиском на площади Словацкого народного восстания, видным со всех концов. На празднестве в Банску-Бистрицу съехались представители многих национальностей — чехи и словаки, русские и украинцы, венгры и поляки, немцы и французы. От имени ветеранов Великой Отечественной войны собравшихся приветствовал бывший командир партизанской бригады, Герой Советского Союза Егоров. Когда мы выстроились в ряд для получения правительственных наград, это напоминало перекличку в интернациональной колонне.