Среди нас - [41]

— Да, согласен, — произнес Марк Игнатьвев немного отстраненно, будто бы думая о чем-то другом.

— Хоть Маргарита и призналась, скорее это больше всего похоже на самоубийство, — подошёл к Вадиму и Марку Джед.

Минуту назад он говорил с экспертами, которые, не успев войти, сразу же начали проверять все на отпечатки и другие возможные доказательства. Но, пока никто ничего не обнаружил, только старые отпечатки семьи Евсеевых.

— С чего ты решил? — возразил Марк. — Может быть, это и выглядит как самоубийство, но это точно не самоубийство, конечно, Рита Хогина вряд ли бы с этим справилась одна, но никто же не отрицает, что, возможно, были и еще люди, которые могли ей в этом помогать. Но это еще нам предстоит узнать. Хотя я могу точно сказать, что наша убийца очень умная и расчетливая, — Марк Игнатьев хотел продолжить, но Вадим его прервал:

— Наш убийца очень предсказуемый и неосторожный. И я не понимаю, почему ты его так восхваляешь? Он наш враг, не так ли? И я уверен, что мы его найдем и посадим за решётку на всю жизнь, — и тут Вадим замолчал, так как понял, что дал себе повод проговориться, он никогда не умел держать язык за зубами. «Какой же я дурак, какой же я дурак…», — про себя просто закричал он, потому что уже понял, что из-за своей неосторожности Марк, скорее всего, уже догадался обо всем.

Русский педагог Константин Дмитриевич Ушинский однажды сказал: «Под влиянием гнева мы возводим такие обвинения на человека, возбудившего в нас гнев, какие показались бы нам забавными в спокойную минуту». Вадим в своем гневе на сводного брата уже и не мог понимать, что он говорит. Большую часть времени он пытался спрятать свои безудержные эмоции внутрь себя, при этом забывая, что он говорит. Но слово не воробей, вылетит — не поймаешь, только после сказанного он понимал, что говорит лишнее, ведь человеку свойственно ошибаться, на то он и человек.

Нельзя быть окончательно в чем-то уверенным. Может быть, Марину Евсееву убил и не Марк вовсе, а кто-то другой. Не говоря уже и о Илье.

— То есть, ты хочешь сказать, что это не Маргарита Хогина? — задал вопрос Марк, сморщив лоб.

Это был вызов со стороны детектива. Это был провокационный вопрос, от которого Вадим был просто обязан как-то увильнуться. Ему ничего не пришло в голову, кроме как просто прикинуться дурачком.

— Честно? Я сам понятия не имею. Но ты же сказал, Марк, что она это не могла провернуть одна, значит, будем искать соучастников. Как всегда, нужно, чтобы здесь все осмотрели до конца эксперты, проверили просто все. А ты пойдешь к Анатолию, потому что он единственный, которому, второе убийство было выгодно, — цель Вадима была показать всем, что он верит любому, сказанному слову Марка, что он безосновательно доверяет ему. Чтобы убийца, который, находился в комнате, понял, что Вадим помешать ничем не сможет, что он неопасен, даже если этот убийца был и Марк, в чем следователь теперь сомневался. Но он был уверен с точностью на сто процентов, что убийца — это один из полицейских и Марк его покрывает. Но он был слишком непостоянен, его мнение с каждой минутой менялось.

— Может, лучше я пойду к Анатолию, а вы займетесь более важными делами? — задал вопрос Джед. — Я все-таки теперь тоже с вами погряз в одном деле.

— Я согласен с тобой, — ответил Марк Джеду и повернулся к Вадиму Игнатьеву. — У меня есть еще кое-какие на сегодня планы.

— Я думаю, что на сегодня нам приключений на свою пятую точку хватит, к тому же у меня адски раскалывается голова, да и спать уже хочу. Давайте все продолжим завтра? — сказал следователь. Он уже начинал осваиваться в такой «не доверительной» атмосфере, но ему, как и всем, нужна была передышка.

— А что насчет Маргариты Хогиной, Вадим? — спросил Джед.

— Что? Теперь можно ее оставить до суда. Доказательства у нас есть — это те самые ключи. Этого будет достаточно, чтобы обвинить ее, — отвечал Вадим, уже застегивая куртку и собираясь уходить.

— И все прекрасно сходится, не так ли? — добавил Марк. — Может, на этом и успокоимся? У тебя, Вадим, вид очень измотанный. Сделаем перерыв, а до последнего слушания в суде у нас еще есть время.

— Да, хорошо. Ты прав. Здесь мы сделали все, что могли. Все, я уже хочу домой, — сказал Вадим и застегнул, наконец, свою куртку, молния которой сильно заедала, и пошел в сторону выхода из этой комнаты. Но, не успев перейти за порог, Марк опять пристал к нему:

— Домой? Раз все так прекрасно, почему бы нам не отпраздновать то, что мы поймали главную подозреваемую? — спросил Марк.

— Я же сказал, у меня болит голова. Так что лучше я пойду домой, отпразднуем это как-нибудь в следующий раз, — сказал Вадим и ушел, закрыв за собой дверь в комнату, чтобы у Марка Игнатьева не было никакой возможности его остановить и сморозить опять какую-нибудь ерунду.

Детектив Игнатьев и Джед Ян услышали как захлопнулась дверь за Вадимом и минуту стояли в тишине, кто-то еще ходил в поисках чего-либо найти, а они просто стояли и молчали. Дождь стучал по выступу с другой стороны от окна.

— Мы кое-что взяли на анализ, если придут положительные результаты, то мы вас известим. Теперь можно увозить девушку в морг, — сказал детективу Игнатьеву один из тех, кто искал отпечатки и другие всевозможные улики. На него Марк даже не обратил внимание, Джед кивнул говорящему головой, чтобы тот мог распорядиться телом.