Среди горных братьев Мексики - [4]

— И я страшно рад видеть вас, — сказал Роберт.

Им некогда было поговорить, пока не ушел товарный поезд, зато после его отхода они имели в своем распоряжении добрых три часа, — оба молодых человека прекрасно использовали их. Ларри показал письмо Скотта. Роберт прочитал выдержки из Прескота, и через самое короткое время мечты о Мексике унесли их далеко из Плейнфильда.

— Я не остался бы здесь и ради самого блестящего повышения. Теперь мне даже кажется смешным, что я так сильно огорчился. Да ведь это самое лучшее, что могло со мною случиться.

— Да, да, — сказал Ларри. — Не было бы счастья, да несчастье помогло, не так ли?" Самое нелепое в нашей жизни то, что мы не всегда понимаем наше счастье.

— Вот именно. И это происходит оттого, что не всегда найдется добрый товарищ вроде вас, который указал бы на это.

— Ну, конечно. "Две головы лучше одной", — так сказал двухголовый мальчик, подписывая условия с паноптикумом на хорошую сумму. Но теперь я был бы рад, если бы вы мне что-нибудь рассказали о своей собственной жизни. Кто вы сами, Роберт?

— Я сын деревенского учителя, который намеревался сделать из меня юриста. Он уже готовился отправить меня в Гарвардский университет, когда внезапно умер. Мне тогда было четырнадцать лет, и его смерть покончила все мои надежды на высшее образование. Затем один из моих дядей предложил взять меня на свой дровяной склад. Он предлагал мне три доллара в неделю содержания, на котором я должен был прокормиться, одеться и обуться. Мой рабочий день продолжался от семи часов утра до девяти вечера. Полагаю, что я был неблагодарным, — во всяком случае так думал мой дядя, когда я через две недели сбежал от него. К этому времени я познакомился с железнодорожным агентом, который в то же время был и телеграфистом и приемщиком багажа. Это был простой, добродушный человек, который сразу мне очень понравился. Он нуждался в помощнике, но дорога отказала ему в этой просьбе, и он согласился даром обучать меня телеграфному делу, если я помогу ему с приемом багажа и грузами. В это же время я устроился на зерновом элеваторе, получая за работу обед и ужин. Заведующий элеватором не только облегчил мне работу, но взял меня прямо в свою семью, где со мной обращались, как с сыном. Его жена была настоящей матерью для меня. Свою мать я почти не знал, — она умерла, когда я был совсем маленьким. Самой трудной из моих работ было откидывание зерна во время погрузки вагонов. Если вы’ никогда не пробовали делать это, то, вероятно, не знаете, что значит настоящая работа. Это во много раз труднее, чем пересыпать уголь, — я ведь пробовал и то и другое… Чтобы закончить мой рассказ, могу только добавить, Ларри, что я выучился телеграфному делу, получил место телеграфиста и с тех пор пробыл на нем по нынешний день. А теперь повторяю ваш вопрос: кто вы сами, Ларри?

— Многое расскажу я вам когда-нибудь о том, как и я бился из-за куска хлеба, — сказал Ларри, — но я оставлю все эти рассказы для развлечения в скучные минуты, когда мы будем находиться на пути в Мексику. Сейчас приведу вам только краткое содержание отдельных глав. Я родился в одном из нью-йорских домов с дешевыми квартирами. Мои родители умерли вскоре после моего рождения, и я продавал газеты раньше, чем научился читать их. Однако я все же умудрился научиться и писать и читать. Это заставило меня пожелать научиться еще чему-нибудь, поэтому я поступил в бесплатную вечернюю школу. Я очень любил животных и имел обыкновение бродить вокруг Маддисон-сквера всегда, когда там давал представления какой-нибудь цирк. Я сумел быть полезным в нескольких случаях и наконец получил маленькую должность при конюшие. В поезде, перевозившем цирк, я однажды разговорился с главным кондуктором. Он предложил найти мне место тормозного кондуктора на железной дороге, и я сейчас же бросил цирк. В свободные от занятий часы я научился телеграфному делу. Любознательностью я всегда отличался, и, услышав стук телеграфного аппарата, я никак не мог успокоиться, пока не научился понимать, что там происходит. Когда я почувствовал себя достаточно подготовленным, я стал упорно навещать контору телеграфа, пока старший телеграфист не устроил меня на место. Ред-Прери была уже моим вторым местом. Третьем будет место в Мексике, помните мои слова. Я уверен в этом больше, чем когда-либо, именно теперь, когда со мною едет такой славный малый, как вы.

— Не говорите пустяков, Ларри, — рассмеялся Роберт. — Давайте лучше составим комитет для решения вопроса о средствах и маршруте. Мы, вероятно, сможем выхлопотать себе бесплатный проезд до Денвера, но оттуда…

— Положитесь на меня в этом деле. Я ручаюсь, что достану проезд хоть в Китай.

— Это немножко, дальше, чем нам нужно. Но как по части денег? Я накопил двести долларов. Полагаю, что это немного по сравнению с тем, что у вас есть, но…

— Конечно, немного, но у меня и того меньше — у меня всего семьдесят долларов.

— Это ничего не значит, — мьг соединим все вместе и разделим пополам… Но вот свисток номера третьего. Сейчас мы получим письмо от нашего начальника и посмотрим, что они там собираются со мной сделать.