Среди богомольцев - [43]

Из числа этих 7,000 монахов большинство составляют греки; за ними болгары, русские, сербы, молдаване, валахи и выкресты из турок и евреев. Русских монахов здесь считается до 500 человек.

Не смотря на это разнообразие национальностей и уставов монастырских, все монастыри со своими скитами и кельями имеют общую связь под единою властью, центр которой находится в столице афонского царства, Карее, и называется протатом. Этот протат, состоящий из представителей всех монастырей святогорских, составляет верховное судилище Афона, и кроме его монастыри не признают никакой власти.

В частные дела монастырские протат не мешается и в этом отношении монастыри сохраняют полную независимость и делают, что им вздумается, если только их дела не затрагивают интересов других обителей.

Монастырское начальство, независимо от протата, распоряжается капиталами обители, следит за поступками братии, устраняет между ними разные несогласия, судит виновных и т. п. Скиты и кельи, подвластные монастырям со своими делами и жалобами, относятся также к монастырской власти и та решает их дела и жалобы, не давая никому отчета [49]. Вообще каждый монастырь со своими скитами и кельями представляет нечто отдельное: имеет свою особую печать для делопроизводства, свои корабли под особым флагом, для торговых оборотов, прежде даже имел свои пушки и укрепление для защиты от неприятеля, но со времени греческого восстание эта сила у монастырей отнята.

Если же выйдет какое дело слишком запутанное и имеющее влияние на всю гору, если разногласие братии монастырской послужит соблазном для других обителей, или потребует изменение монастырского устава, то такое дело поступает уже на рассмотрение протата.

Верховный совет протатский составляют уполномоченные депутаты (антипросопы) от всех монастырей святогорских. Эти депутаты постоянно живут в Карее и, по мере накопление дел, собираются вместе для обсуждение и решение их. Заседание совета происходят в просторной и роскошно убранной в восточном вкусе комнате; на потолке её большими литерами написано имя I. Христа, в знак нелицеприятие суда; для этой цели по стенам висят иконы, изображающие храмовые праздники всех монастырей афонских, и каждый депутат садится непременно против своей иконы. Поодаль от них, за решеткой, помещается письмоводитель и подсудимые, если они есть на лицо.

По настоящему, дела совета должны бы решаться большинством голосов, но на Афоне это делается иначе, не по мирскому. Тут только сохранена одна форма депутатского совещания, но равенства между депутатами нет. Из двадцати депутатов монастырских, представляющих лица своих игуменов, только четверо имеют право обсуживать и решать дела, а остальные только прислушиваются к рассуждениям этого квартета, да сообщают о них своим монастырским властям. Афон не мог не преклониться перед богатством и знатностью своих древнейших монастырей: Лавры, Ватопеда, Ивера и Хиландара [50] и потому вся почти власть протата сосредоточена в руках представителей этих монастырей. Каждый из них имеет часть протатской печати, которая только тогда имеет значение, когда сложены её четыре части, следовательно, согласны с делом все их владетели. Из этих же четырех депутатов, ежегодно, избирается один «назир», который обязан приводить в действие все решение протата и следить за их исполнением. По истечении года он передаёт свою обязанность следующему депутату, которые в этом случае чередуются между собою. Депутаты остальных монастырей только тогда произносят своё мнение о делах, когда их спросят об этом, или когда от решение протата страдают интересы монастыря. Мнение эти, если они высказаны с толком, могут иметь влияние на ход дел, но только тогда, когда они не противоречат мнению четырех. В случае, если между четырьмя председателями возникнет разногласие или встретится дело особенной важности (например о внешних имениях Афона, о разных требованиях константинопольского патриарха и т. п.), тогда приглашаются в протат все игумены и эпитропы монастырские и они решают дела сообща. Подобные собрание бывают очень редко.

Каждый депутат монастырский имеет при себе печать своего монастыря и прикладывает ее к делам протата в знак согласие своего начальства и в таком виде решение протата бывают обязательны для всего Афона и на них нет апелляции.

Протат от имени всего Афона ведёт переговоры с мирскими властями и вообще заботится о внешних интересах горы. Он же разбирает монастырские тяжбы рассматривает жалобы скитян и келиотов на монастыри и судит монахов за особенно важные преступления. Конечно, в этом случае у протата нет никаких определенных, гражданских законов: все дела решаются по евангелию и законам совести, а потому решение дел много зависит от того, как судьи смотрят на евангелие и на совесть.

Делопроизводство протатское и сущность разных жалоб и преступлений монашеских покрыты глубокою тайной; в заседание депутатов, под страхом наказания, не пускают ни одного постороннего монаха, тем более мирянина, а потому нет возможности представить здесь подробную картину афонского делопроизводства. Слышал я только, что председатели протата, избалованные жизнью штатных монастырей, стараются направить дела к пользе этих монастырей и смотрят неблагоприятно на киновии. Слышал, что успех дела в протате зависит часто от того, что депутат сумеет передать его красноречиво, и что депутаты, имеющие дипломатический дар слова, могут вертеть делами как захотят, потому что в трудных обстоятельствах к ним обращаются за советом все председатели протата. Поэтому Афон дорожит красноречивыми юристами и каждый игумен, разными происками, старается переманить их в свой монастырь, чтобы, при случае, иметь вес в протате. Слышал я еще, что главный оттенок судопроизводства афонского чисто восточный; тяжбы и жалобы решаются смотря по подаркам, и проигрывают больше неимущие…