Средь других имен - [98]
КВЧ уговаривал меня: «Пиши. Почему не пишешь прошения? Теперь дойдет». И наконец я опустила конверт в заржавленный почтовый ящик.
КВЧ оказался прав: письмо дошло.
Мне прочитали ответ. И я в рев, узнав, что меня помиловали. «Я не преступница, я не просила помилования!» Меня успокаивали: «Глупая, поедешь в Москву, там все образуется». И правда: приехав в Москву, я получила реабилитацию.
В Мордовии мне выдали паспорт на трех языках. Сфотографировали меня, худую и страшную, но не в фотоателье, а приткнув к забору. Наспех приклеенная карточка быстро отклеилась и потерялась. Я заявила об этом в отделении милиции Сокольнического района Москвы и через месяц была вызвана на прием к начальнику паспортного отдела. Он не предложил мне сесть, заглянул в присланную из Мордовии справку и, явно намекая, что я намеренно хотела избавиться от трехязычного паспорта, с усмешкой спросил:
— Так. Значит, Темниковский район, почтовое отделение Явас?
Я подтвердила, что адрес ему дан правильный, но не хватает еще одного документа. И положила ему на стол справку о реабилитации. Тут его отношение ко мне резко изменилось. Он предложил мне сесть. Сказал, что экспертиза установила, что я не отклеивала с паспорта фотокарточку, она отклеилась сама. Он даже мне посочувствовал:
— Ваше отчество — Августиновна? Понятно, ваш отец был немец.
— Нет. Мой отец был латыш, а мать — русская, подмосковная.
— Может, вас потому, что муж был иностранец?
— Нет, мой муж был русский. Дементьев Николай Иванович.
— Тогда я ничего не понимаю.
— А вы подумайте.
Так закончилось наше собеседование. Я получила московский паспорт.
Теперь я хочу вспомнить ночной допрос на Лубянке и слова следователя.
Стихотворение «Отсюда не возвращаются» было прологом.
А вот эпилог.
~~~
Почтим их память. Ну, а тот, кто все вынес, все вытерпел и вернулся, пусть живет с твердой верой, что это больше никогда не повторится, живет, радуясь детям, небу, солнцу, траве.
