Сражение за будущее - [21]

Коротко переговорив с Аркадием Семеновичем, помошник тихо вышел, мягко, словно пантера, ступая по толстому ковру. Отойдя от окна, Аркадий Семенович улыбнулся телевизионщику:

- Костя, вы можете быть свободны. Сами уж как-то разбросайте тезисы - кому, что говорить в Думе, кому в Администрации и Совете Федераций. Главное - придерживайтесь общего направления.

Несмотря на хлопотность контроля за информационными потоками, явно не по его статусу, Привольский предпочитал сам давать направление, не доверяясь порученцам даже из тех, у кого был статус наблюдателей. История с Березисом, Кацишвили и Утинским не должна была повториться. Можно лишний раз допустить вольность премьеру, но ни в коем случае не СМИ. Надо чтобы они дышали, но под жёстким присмотром.

Вежливо попрощавшись, Бёрнст подхватился с места и двинулся к выходу, оставив Аркадия Семеновича ждать нового посетителя.

Ждал он много кого. Главным из гостей был, разумеется, Римаков, уже доложивший о выполнении порученного ему, в Ираке. Пророчества сбывались! Ритуал, каждые семь лет исполняемый в ожидании Этого, был проведен и оставалось только ждать, когда цикл замкнется и Это свершится. После столетий безуспешных поисков обретена, наконец, главная Святыня их народа - Экура-Ме, связывающие аннунаков с их Богом. Близится полнолуние, время проведения заключительного обряда открытия Экура-Ме - моста миров. И когда они будут распечатаны - вновь, спустя тысячелетия Наинна сюда вернется и всё будет так, как когда-то. Не надо будет прятаться и таится, изображать из себы кого-то другого, на потребу этим авдам. Пока же надо было заняться текущими делами - пусть невообразимо мелкими, но из-за тупости слепых исполнителей требующих личного участия.

Но до Римакова должен был прийти владелец и главный редактор одного из бывших коммунистических изданий - Андрей Александрович Паханов, возглавлявший газету «За Советскую Родину», или сокращенно «ЗаСР». Андрей Александрович шел просить денег на развитие своей газеты, просить сущие пустяки - миллион долларов.

Стоящий у окна хозяин кабинета мысленно улыбнулся качеству проработки своей «легенды» - никто, даже этот извращенец с телевидения, бывавший в святая святых Гамеша, не знал и не догадывался о истинных масштабах его власти. Президент Конгресса Предпринимателей - это была достаточная должность, чтобы иметь в стране несколько офисов, связи, позволяющие делать те или иные назначения - и, разумеется, соответствующую социальному статусу охрану.

Еще «Аркадий Семенович» мог подбросить немного денег тем или иным партиям или изданиям. Немного - вовсе не потому, что было жалко. Просто серьезные деньги имели как следствие привлечение к себе критической массы серьезных людей - креативных политиков, аналитиков и журналистов. Скопление креативных, энергичных людей где-либо выводило систему из равновесия, тогда процессы становились неуправляемыми. Ни в СМИ, ни в политике такие люди были не нужны - они были просто опасны. Гораздо спокойнее было дать тому же Паханову каких-нибудь тысяч сто - исключительно чтобы удержать редакцию на плаву и дать немного на пьянку сидящим там старым и не очень маразматикам. Свою задачу загаживать поляну информационным мусором они выполняли исправно, потому еще раз прокрутив в уме возможные расходы Паханова, Гамеш, он же «Аркадий Семенович» остановился на сумме в сто двадцать тысяч долларов и самой ласковой улыбкой на губах приготовился встречать нового посетителя.

5. Пиршество.

Артефакт, привезённый Дубровиным от Шумалинского, акварели Велияры и информация, содержащаяся в книгах Захарии Ситчина, соединившись, произвели подобие информационной революции. Казалось, приоткрылась какая-то дверь. То, что пряталось в непроглядном тумане, можно было уже различить. Контуры, пока, силуэты, но понятно где искать. Информации хватало, чтобы всё заново осмыслить и внести корректировки в понимание реальности. На лице Надея проскальзывала улыбка, в глазах отражалось торжество охотника вышедшего на след добычи.

- Мы на верном пути, - как-то коротко сказал Надей после поездки к Олтарю, куда он приходил по зову духа Огнеслава. Больше Надей о той поездке не говорил ничего, и никто лишний раз не тревожил его лишними расспросами. Сказал он только, что скоро к Олтарю им предстоит ехать всем вместе - ему, Войдану, Колояру и Дубровину.

Дубровин, сам не осознавая как, почувствовал себя среди этих людей абсолютно своим, как будто знал их тысячу лет и тоже проникся атмосферой воцарившегося подъёма.

По неписанной традиции, все разговоры в доме у Надея длились далеко за полночь. Днем у него были дела, как и у всех посещавших его людей, вечер же всегда начинался с длинного ужина, редко заканчивавшегося раньше десяти вечера. Про алкоголь в этом доме, похоже, даже не ведали, зато их неотъемлемой частью было жареное на углях верченое мясо, которое комбинировалось с зеленью, овощами и продуктами кухни соседей с Кавказа, с которой Надей считал своим долгом познакомить приезжавших к нему людей.

В основном это касалось, конечно, гостей из центра России, где русские традиции кулинарии были утеряны, если не сказать - выбиты огнем и мечем. Холопами, поедающими кашу с постными щами было куда проще управлять, чем свободными земледельцами, рыбаками и охотниками, на столах которых никогда не переводились рыба, мясо и всевозможная птица. Ну а туда, куда «рука Москвы» не дотянулась - свободные земли русского Юга, Сибири, северного побережья, туда явились бородатые топтуны, начавшие парить народу мозги каким-то «постами».