Сражение при Молодях, 28 июля — 3 августа 1572 г. - [13]
Хан, проанализировав ситуацию и убедившись, что в районе Серпухова переправиться не удастся — русская оборона здесь была слишком прочна, а Воротынский, несмотря на угрозу с флангов, пока не собирался оставлять свои позиции, — решил снова изменить свой план. В ночь на понедельник 28 июля Девлет-Гирей с главными силами скорым маршем перешел на Сенькин «перевоз» и к утру переправился здесь на левый берег Оки[142]. Для того, чтобы как можно дольше держать Воротынского в неведении относительно своих планов, хан «на том месте (то есть на правом берегу Оки под Серпуховом. – В.П.) оставил тотар тысечи з две, а велел им противитца, покаместа он Оку реку перелезет…»[143]. Видимо, здесь же были оставлены ханский кош, вагенбург и артиллерия — они только мешали бы стремительным действиям крымского «царя» и его войска, а заодно создавали видимость того, что главные силы татар по-прежнему стоят под Серпуховом.
Видимо, еще во время переправы главных сил татарского войска на левый берег Оки, Девлет-Гирей отдал приказ Тягриберди-мурзе и его ногайцам выдвинуться к северу и отрезать русское войско под Серпуховом от Москвы: «…в понедельник в 28 день пришел Теребердий мурза под Москву, отнял круг Москвы все дороги, а не воевал и не жег…»[144]. Скорее всего, ногаи начали продвигаться на север рано утром, около пяти часов, и, двигаясь скорым маршем, во второй половине дня, преодолев порядка 70-80 км, вышли к Пахре, переправились через нее в районе нынешнего Подольска и рассыпались вокруг русской столицы, прервав сообщение с русским войском и южными городами. Спустя несколько часов после этого, когда завершилась переправа всей татарской армии, к Москве двинулся и сам хан.
Утром того же дня о переправе главных сил неприятеля на левый берег Оки узнали и в штабе русской рати[145]. Дальше удерживать позиции на реке смысла не было, и Воротынский отдал приказ об общем отступлении к северу, к столице, вслед за ханом. Согласно Московскому летописцу, на военном совете Воротынский заявил воеводам, раскрывая суть своего замысла: «Так царю страшнее, что идем за ним в тыл, и он Москвы оберегаетца, а нас страшитца. А от века полки полков не уганяют; пришлет на нас царь посылку, и мы им сильны будем, что остановимся; а пойдет всеми людьми, и полки их будут истомны, вскоре нас не столкнут, а мы станем в обозе безстрашно»[146]. Пискаревский же летописец сообщает еще одну весьма интересную подробность этого отступления — воеводы «пошли к Москве розными дорогами (выделено нами. – В.П.) и с обозом и пришли за три часы до царева приходу и с обозом со всех дорог смотрением божиим вдруг на Молоди, и обоз поставили, и ров выкопали»[147]. Складывается впечатление, что позиция у Молодей была заранее осмотрена «большими» воеводами и они знали, куда и зачем ведут свои полки[148]. В авангарде русского войска шел усиленный «немцами» Ю. Фаренсбаха передовой полк князей А.П. Хованского и Д.И. Хворостинина[149], перед которым Воротынский поставил задачу атаковать арьергард неприятеля и приостановить его продвижение навстречу ногаям Тягриберди[150].
Передовой полк отлично выполнил свою задачу, но примечательно, что в ряде источников о Хованском не сказано ни слова, а главным героем «потехи» представлен Д.И. Хворостинин[151]. Он «…пришел на крымской на сторожевой полк, да с ними учял дело делати с немцы и с стрельцы и со многими дворяны и з детьми боярскими и з бояръскими людми, да мчял крымъской сторожевой полк до царева полку»[152]. Разрядная книги дополняет этот рассказ, указывая на место, где Хворостинин и его ратники догнали татар, разбили их и погнали к северу — «у Воскресенья на Молодех»[153]. Узнав от беглецов о произошедшем (русские источники сообщают, что в ставку хана прискакали два его сына «и учяли говорити: «Ты, государь, идешь к Москве, а нас, государь, московьские люди созади побили…»[154]), хан отрядил на помощь своему «сторожевому полку» 12 тыс. ногаев и татар.[155] С подходом подкреплений перевес оказался на стороне неприятеля, и теперь уже Хованскому и Хворостинину пришлось, как показалось татарам, поспешно отходить. Однако они заблуждались — русские за много десятилетий противостояния прекрасно освоили тактические приемы татар и не раз с успехом использовали их против них. Так получилось и в этот день. Пока ратники передового пола «мчяли» татарский арьергард до расположения главных сил неприятеля, М.И. Воротынский «с товарищи» вышел к Молодям и, как уже было сказано выше, успел отдать необходимые приказания. На вершине холма, у подножия которого находилось само село и протекала речка Рожайка, был поставлен гуляй-город[156], вокруг которого выкопан ров, подготовлены позиции для наряда. Все было готово к встрече врага, и он не заставил себя долго ждать. Отступавшие конные сотни передового полка неожиданно для торжествующего неприятеля, подскакав к холму, уклонились вправо. «И в те поры из-за гуляя князь Михаило Воротынской велел стрельцем ис пищалей стреляти по татарским полком, – писал летописец, – а пушкарем из большово снаряду изс пушек стреляти. И на том бою многих безчисленно нагайских и крымъских тотар побили…»[157].
На протяжении более чем полутора столетий, с середины XVI в. и вплоть до самого окончания правления Петра Великого, неотъемлемой частью русского войска были стрельцы. Они стали первой русской пехотой, полностью оснащенной огнестрельным оружием и которую можно назвать постоянной и в известном смысле регулярной (с поправкой на реалии эпохи). Созданное в 1550 г., во время т. н. «реформ Ивана Грозного», стрелецкое войско прошло боевое крещение в самой известной военной кампании первого русского царя — взятии Казани осенью 1552 г.
Уникальное издание, не имеющее себе равных! Первое отечественное исследование Великой огнестрельной революции XV–XVII вв., перевернувшей не только военное дело, но и всю историю человечества. По мере распространения огнестрельного оружия на смену прежней ударной тактике (когда на поле боя преобладала пехотная пика, а главным родом войск были пикинеры) пришел «огневой бой», дистанционное поражение противника массированным огнем мушкетеров и артиллерии, – так, в крови и пороховом дыму, умирало Средневековье и рождалось Новое Время.Военная революция, чреватая радикальными социальными преобразованиями, с разной скоростью протекала в Западной Европе, на Руси, в Речи Посполитой и Оттоманской империи – именно этими различиями во многом объясняется возвышение Запада и упадок Восточной и Юго-Восточной Европы, а запоздалый отказ Руси от «османской» военной модели в пользу западноевропейской традиции во многом предопределил особый путь развития русской цивилизации.
В русско-крымских отношениях, насчитывающих не одно столетие, XVI век занимает особенное место. Сложившийся в конце XV века русско-крымский союз, острием своим направленный против Большой Орды, оказался, увы, слишком недолговечным, ибо он основывался на принципе «против кого дружить будем». И когда в 1502 году государство Ахматовичеи окончательно рассыпалось, когда общего могущественного врага, против которого объединились молодая Московская Русь и Крым, не стало, переход от дружественных отношений к открытой враждебности был лишь вопросом времени.
В январе 1558 г. русские полки по повелению Ивана Грозного перешли русско-ливонскую границу. Четыре года, с 1558 по 1561 г., Прибалтика была объята пламенем войны, которая вскоре получила название Ливонской (в свою очередь, эта война стала частью более длительного конфликта, который можно назвать Войной за ливонское наследство, длившейся де-факто с 1555 по 1595 г.). В результате действий русских войск «больной человек» Северо-Восточной Европы, Ливонская «конфедерация», состоявшая из Ливонского ордена, Рижского архиепископства и ряда других, более мелких владений, была разгромлена, распалась и разделена между могущественными и алчными соседями.
Цикл статей по истории Полоцкой войны 1562–1570 годов, опубликованный на Warspot.ru в 2018–2021 гг.
С давних пор в российском общественном мнении устоялась точка зрения на военное дело Российского государства раннего Нового времени (вторая половина XV – конец XVII в.) как на нечто архаичное, примитивное и отсталое. Сформировавшийся в петровское время яркий образ московского ратного человека, мечтающего о том, чтобы государю послужить не вынимая сабли из ножен, оказал неизгладимое впечатление на последующие поколения отечественных историков, пренебрежительно расценивавших уровень развития русского военного дела московской эпохи.
Продолжатель древнего, но обедневшего самурайского рода Сабуро Сакаи во Вторую мировую стал лучшим летчиком Японии. Он участвовал более чем в двухстах воздушных боях и был единственным японским асом, который ни разу не потерял в бою своего ведомого. О летном мастерстве Сакаи ходили легенды. После тяжелейшего ранения, полученного в 1943-м, летчик снова вернулся в бой и прошел всю войну вплоть до капитуляции Японии.
Дневник нацистского летчика охватывает период с мая 1940 года, когда германская армия вторглась в Бельгию и Голландию, по январь 1941-го, когда юноша выпрыгнул из подбитого «хейнкеля» с парашютом. Записки пилота бомбардировщика, из которых становится ясным его отношение к родным, к жизни, сослуживцам, войне, противнику, высшему руководству страны, интересны тем, что типичны для многих жертв нацистской идеологии, поэтому стали важным документом, свидетельствующим против нацизма.
Начальник отдела военно-исторической службы армии США Эрл Зимке в своей книге рассказывает о двух широкомасштабных кампаниях, проведенных фашистской Германией на северном театре военных действий.Первая началась в апреле 1940 года против Дании и Норвегии, а вторая велась совместно с Финляндией против Советского Союза.Территория военных действий охватывала пространство от Северного моря до Северного Ледовитого океана и от Бергена на западном побережье Норвегии до Петрозаводска, бывшей столицы Карело-Финской Советской Социалистической Республики.Гитлер придавал большое значение этому району и считал его краеугольным камнем будущей империи.
На подступах к столице рейха германское военно-политическое руководство вновь попыталось остановить продвижение Красной армии к Берлину, чтобы затянуть ход военных действий и попытаться склонить наших союзников по Антигитлеровской коалиции к сепаратному миру. Немцы ввели в бой несколько новых по своей структуре и организации бронетанковых и артиллерийских соединений, а впоследствии пытались использовать в сражении недоведенные экспериментальные образцы своего бронированного «чудо-оружия». Также именно в этот период в районе Арнсвальде германские танковые дивизии провели последнее контрнаступление во фланг советским войскам, неумолимо надвигавшимся на Берлин.
В течение года, предшествовавшего беспримерной победе Израиля в Шестидневной войне, арабский мир играл в опасную игру, смысл которой заключался в подталкивании мира к краю пропасти...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.