Сравнительный анализ политических систем - [9]

В части I анализируются четыре модели политических систем: народная (племенная), бюрократическая авторитарная, согласительная и мобилизационная. Данная классификация строится по трем параметрам: 1) ранжирование и интерпретация культурных ценностей, оказывающих решающее воздействие на формирование приоритетов той или иной политики; 2) воздействие на политический процесс со стороны таких структур, как правительство, политические партии, социальные группы внутри страны, различные иностранные институты; 3) поведение лидеров и масс. Сначала мы изучаем свойственный каждому типу способ проведения политики, а затем и конкретные общества, реализующие данную абстрактную модель.

Так как названные четыре модели являются абстрактными, выяснению способов «производства политик» в отдельных странах помогает разделение на более конкретные подтипы. С этой же целью вводится понятие степени ролевой специализации в системе. Например, в ряду народных (племенных) систем «охота–собирательство» как тип отличается меньшей ролевой специализацией, чем сельскохозяйственный. Промышленным бюрократическим авторитарным системам присуща большая специализация, чем аграрным. Из двух типов согласительных систем — конкурентных олигархий и плюралистских демократий — последняя характеризуется большей усложненностью политических ролей. По сравнению с популистскими мобилизационными системами элитарный подтип обнаруживает разнообразие специализированных организаций, контролируемых правящей партией. Системы с более развитой ролевой специализацией обладают ресурсами (финансами, информацией, техническим персоналом, сложными организационными структурами), сильными политическими организациями, а также ценностными ориентациями, необходимыми для обеспечения более масштабных социальных преобразований. И наоборот, менее специализированным подтипам недостает культурных ориентации, организационных структур и поведенческих ресурсов для эффективной адаптации к потрясениям, нарушающим равновесие системы[17].

При анализе различных политических систем и их подтипов мы уделяем основное внимание трем общим вопросам. Во–первых, каковы те основные культурные принципы, которые определяют образ действия политических структур и характер поведения отдельных участников проводимой политики? Согласно мнению французского философа XVIII в. Монтескье, каждой политической системе свойствен тот или иной абстрактный принцип, дух, или «сущность», придающий ей единство, целостность. Например, гражданские добродетели обеспечивают ей необходимые демократию и солидарность и влияют на поведение ее вождей. Деспотизм зиждется на всеобщем страхе. Как и Монтескье, мы полагаем, что каждая политическая система исповедует определенные этические принципы, от которых зависит проведение той или иной государственной политики[18]. Во–вторых, каким образом политические системы ее формируют? В чем состоит их особый стиль выработки и осуществления правительственных решений? И, в–третьих, каким способом осуществляют политические преобразования различные системы?

Глава 2 Народные (племенные) системы

Хотя в наше время народные системы практически исчезли, вплоть до третьего тысячелетия до н.э. они являлись господствующим типом. И, в частности, до начала индустриализации на заре XIX в. во всех частях мира существовало большое количество племенных систем. Примером являлись общества сан, пигмеи, бергдама, нуэр, тив, ибо и кикуйю в Африке; аборигены Австралии; калинга, андаманы и дунсян в Азии; эскимосы, каска, индейцы кувакцутль в Северной Америке, индейцы она и сирио–но — в Южной. Большинство этих народов занимались охотой, собиранием ягод, выкапыванием корней, скотоводством, рыболовством, садоводством или малопродуктивным земледелием. Принятие политических решений не регламентировалось никакими формальными политическими институтами, например устойчивыми структурами, обеспечивающими дифференциацию ролей. В этих разрозненных, децентрализованных эгалитарных системах большинство политических решений, имеющих значение для всего общества, вырабатывалось внутри либо нуклеар–ной, либо расширенной семьи. Политическая система функционировала как одна большая семья.

В книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельс рассматривал общество охотников и собирателей как пример «первобытного коммунизма». Каждая семья вела первобытное «коммунистическое хозяйство»; у женщин были равные права с мужчинами. В этих народных (племенных) системах, основанных на минимальном разделении труда, существовало широкое социально–экономическое равенство. Родственные узы формировали эгалитарную солидарность. Основными ресурсами владело сообщество. Производство осуществлялось совместными силами; в нем участвовали охотники, собиратели, рыболовы, земледельцы — сами производили продукт и распределяли его среди потребителей на принципах равенства. При отсутствии государства с его мощной бюрократией, армией и полицией система принимала решения при большом скоплении людей. В условиях этой «первобытной естественной демократии» каждый человек обладал правом участия в народных собраниях, на которых формулировалась политика для всего общества. Следовать групповым нормам заставляло не государственное принуждение, а общественное мнение. Энгельс, высоко оценивая племенную систему за равенство, сплоченность и согласованность в принятии решений, вместе с тем признавал, что ее простая, недифференцированная структура вряд ли была способна служить основой для бесклассового коммунистического общества, в котором он видел высшую стадию социально–экономического развития. Он, как и Маркс, считал, что коммунизм возникнет на высшей стадии развития технологий, гарантирующей полное удовлетворение человеческих потребностей. Вместе с тем они полагали, что на стадии развитого коммунизма вновь приобретут большое значение присущие первобытному коммунизму эгалитарные ценности