Сравнительное богословие. Книга 6 - [139]

Всё вышесказанное нашло своё отражение в процессе формирования религиозного мировоззрения китайского простонародья. Осознавая один из главных тезисов даосизма о том, что «мистический закон «парного рождения» (шуан шэн) запускает бесконечное колесо взаимопорождений, которое можно остановить, лишь избежав перворазделения вообще» — каждый простолюдин понимал, что ему не дано избежать «перворазделения» в земной жизни, поскольку главным средством для этого являлся принцип недеяния. Каждый простолюдин вынужден был трудиться и на империю и на хозяина и на себя, что исключало возможность направлять его жизненный путь по высшему мистифицированному принципу даосских мудрецов.[713]

В то же время высшая духовная цель даосской «философии» как была, так и оставалась несбыточной мечтой верующего простонародья. И к этой цели каждый стремился всю жизнь, зная что он её не полностью достигнет, но хоть немного, насколько позволяет его социальное положение — приблизится.[714] Видимо такой простонародный подход большинства людей Поднебесной, находящихся с одной стороны упорядоченными законами империи (выражение порядка Ян), а с другой стороны, исповедующих даосизм (стремление слиться с хаосом Инь), явился причиной того, что символика Инь-Ян приобрела смысл равнозначности двух её компонент в упрощённом варианте — на простонародном уровне употребления смысла этой символики.[715]При этом высший «философский» смысл (бессмертие) так и остался главной религиозной целью каждого китайца-даоса, даже если последний и не осознавал это.

Простонародный религиозный контур по описанным выше причинам превратился в огромную систему динамично развивающихся суеверий, обоснованием которых служила теория гармонии взаимодействия Инь-Ян в упорядоченном «высшей гармонией» мире. Эта теория исходила из того, что, люди, зная и соблюдая гармонию двойственного распределения (Инь-Ян) в каждом случае жизни, обеспечивающую относительный жизненный покой[716] в смысле «застрахованности» от серьёзных неудач и просчётов. Динамика земной жизни обосновывалась теорией о том, что Инь и Ян — первооснова всяческих перемен. Это надо понимать в том смысле, что перемены в жизни всегда должны иметь обоснование в системе гармонии (универсальной «космогонии») взаимодействия двух начал. Взаимодействие этих двух начал, согласно даосизму, обуславливает всё многообразие перемен в мире. Согласно широко известной «Книге перемен» («И-Цзин»),[717]всё в мире подчиняется Дао, взаимопревращаясь и образуя «Великим Пределом» (Тай Цзи) «два образца».

Считается, что Дун Чжуншу (II в. до н. э.) соединил учение об Инь-Ян с концепцией «пяти стихий» («У син»),[718] создав цельную систему этико-политического учения, носящего характер универсальной «космологии». В неоконфуцианстве, в частности, во взглядах Чжоу Дуньи (11 в.) категория «Инь-Ян» увязывается с состоянием Великого Предела, её порождающего, и в целом приобретает системный характер.

Обоснование равнозначности перехода Ян (символизирует активное начало — движение) в Инь (символизирует пассивное начало — покой) и наоборот в китайской общепринятой философии следующее. Движение, согласно единому «космическому» закону, порождает Ян, когда движение достигает своего предела, наступает покой, в котором рождается Инь. Когда покой достигает своего предела, движение начинается снова. Так движение и покой чередуются и порождают друг друга, взаимно переходя друг в друга. При этом признаётся спиралевидность чередования движения-покоя (что отражено в главном символе: кривая, объединяющая два начала — напоминает часть спирали, если глядеть на неё в поперечном разрезе), что и является «законом» всеобщих перемен, который надо не только знать, но и следовать его «гармонии». Всё это замкнуто на специфическую китайскую глобальную хронологию, в которой отведено время существования нашей цивилизации.

Основываясь на известном базовом изречении Лао-Цзы в «Дао-Дэ-Цзине» — «Дао породило Одно, Одно породило Два, Два породило Три, Три породило Десять Тысяч Вещей» — китайцы вывели целую систему «десяти тысяч» стандартных переходов (Инь-Ян) на все случаи жизни и в разных областях, восходящую к теории «Великого предела»,[719] которому подчиняется всё в мире. Конечно в этих закономерностях китайских перемен есть много записей весьма верных наблюдений, которыми пользуются люди в разных областях знаний. Однако, любая система ограничений, даже самая совершенная (а совершенством китайская система «десяти тысяч» далеко не является) приводит людей к мировоззрению, в котором беспредельные Божии возможности ограничены людскими наблюдениями и теориями весьма сомнительного происхождения. После того, как это ограничение догматизируется, наступает момент, когда система начинает «вариться в собственном соку», игнорируя Божий Промысел, но рассуждая о «Великом пределе». Тем более, что и цель земного развития, которую подразумевают все китайцы, «пользуясь» стандартной системой переходов Инь-Ян («бессмертие») — не праведная, не Божья.

В общем получается, что, рождаясь, среднестатистический китаец получает по своему духовному «наследству» высшую цель жизни — обретения покоя через бессмертия. Но, будучи включённым в имперскую государственность и подневольным служакой светского порядка Поднебесной, он вынужден балансировать на грани постоянного выбора конкретных жизненных ценностей, буквально «торгуясь» (либо точнее —