Сравнительное богословие. Книга 1 - [90]

, недавно отколовшаяся относительно молодая периферия, не сумев разрешить своих проблем в одиночку, возвращается в границы Русской многонациональной цивилизации, а на последующих этапах в её состав начинают вступать народы, до этого жившие обособленно или в составе иных региональных цивилизаций, поскольку качество жизни в пределах Руси в каких-то аспектах, значимых для народов и их перспектив, оказывалось лучшим, нежели в обособлении или в культурах иных государств и региональных цивилизаций. И именно вследствие того, что этот процесс пульсирующего расширения границ государственности Русской многонациональной цивилизации — не выдумка, к началу ХХ века в границах России была 1/6 часть суши.

Упования на то, что всё это русское своеобразие осталось в историческом прошлом в действительности не обосновано ничем, кроме казалось бы успешного осуществления библейского проекта глобализации на протяжении многих веков — в то историческое время, когда в культуре большинства народов и человечества в целом были нравственно-психические предпосылки к более или менее успешному их втягиванию в библейскую цивилизацию расового рабовладения[102] либо к безнаказанному уничтожению их самих или их культуры более высоко цивилизованными “элитными” библеистами.

В настоящей реальности Россия не «вливается» в «семью народов» самой передовой (в деле самоубийства человечества) региональной цивилизации Запада, освободившись от своих многовековых «заблуждений» в поиске некоего своего собственного пути исторического развития.

Россия как государственность Русской многонациональной цивилизации входит в процесс глобализации в качестве субъекта глобальной политики, а не объекта в процессе осуществления чуждой ей глобальной политики; входит осмысленно, выражая политическую волю её народов, продолжая своё глобальное цивилизационное строительство, которое было начато ещё до агрессивного внедрения извне в её культуру библейского проекта (при пособничестве верхушки знахарской корпорации и правящей “элиты” самой древней Руси).

Поясним термины «глобальная политика», «внешняя политика» «внутренняя политика».

· глобальная политика это — деятельность по осуществлению целей в отношении всего человечества и планеты Земля. По своему существу это большей частью — управление спектром долговременных тенденций, что исключает во многих случаях соответствие текущей политики уже сложившимся тенденциям.

· внешняя политика это — деятельность по осуществлению целей правящего класса государства вне пределов его территории и юрисдикции;

· внутренняя политика это — деятельность по осуществлению целей правящего класса государства на его территории в пределах его юрисдикции.

Правящие классы подавляющего большинства государственных образований в истории не однородны, в силу чего разные их подгруппы могут иметь разные интересы и по-разному распределять свои усилия между глобальной, внешней и внутренней политикой. По этой причине глобальная политика, внешняя политика и внутренняя политика одного и того же государства в большей или меньшей степени могут расходиться между собой и подавлять друг друга.

Прежде всего следует обратить внимание на то, что слово «русский» — по своей грамматической форме — имя прилагательное, которое в современном Русском языке употребляется в значении имени существительного — как этноним.[103] Исторически такое возможно, если имена существительные, к которым в глубоком прошлом слово «русский» было действительно прилагательным, сначала ушли в умолчания, а потом в изменившихся общественно исторических условиях полностью вышли из употребления или были вытеснены в другую контекстную область (область житейских смыслов). И похоже, что это произошло ещё в ту эпоху, когда не сформировался не только современный нам «русский народ», но не успели ещё сформироваться и те народы и народности, которые вобрал в себя исторически реальный современный нам русский народ.

Если судить по тому, как историческая наука цитирует летописи, и вникать во внутренний смысл слов, то такие словосочетания как «греческий народ», «немецкий народ», «итальянский народ» в русском языке — довольно поздние образования, поскольку в древности на Руси в употреблении были формы этнонимов множественного числа (греки, немцы, фряги, так звали итальянцев), а в значении современного слова «народ» употреблялись слова «язык» или «люд». Да и сейчас словосочетания типа «немецкий народ» в русском языке, хотя и допустимы, но малоупотребительны и как-то не ладно звучат. А вот словосочетания «русский люд», «русский народ» звучат ладно. Т. е. по каким-то причинам, ныне забытым, предки наши — носители древнерусского языка — не видели оснований к тому, чтобы слово «народ» употреблять в его современном нам значении — обобщения для этнонимов.

Если обратиться к морфологии слова «народ», то по своей смыслнесущей внутренней структуре оно сходно с такими числительными, как «одиннадцать», «двенадцать»: «на+род» — «один+на+дцать»,[104] т. е. указывает на некоторое качество, которое порождается над родом (несколькими родами), но самому роду не принадлежит.