Спящий во тьме - [31]

Профессор и мистер Киббл обменялись суровыми взглядами. На мгновение темноту взорвала вспышка молнии. В тучах прогрохотал гром.

– Так что там, Том? Что вы видели в конюшне?

Конюх не ответил ни слова. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.

– Дайте-ка мне, – проговорил профессор, отбирая у Тома факел. – Вам нужно успокоиться – нельзя так перенапрягаться! Вы пережили сильное потрясение. Ступайте в Дом, Том. Ступайте! Мы с мистером Кибблом сами справимся с ситуацией.

– Если только сумеете, сэр! – прошептал старый Том и побрел к черному входу, безумно оглядываясь по сторонам, словно в темноте вокруг него происходило что-то ужасное.

Стараясь производить как можно меньше шума, профессор вошел в конюшню; мистер Киббл следовал за ним по пятам. Факел высветил ближайшие уголки и закоулки, разгоняя тени и роняя неверный отблик на стойла, где размещались лошади.

Крапчатая кобылка прижала уши и требовательно заржала; ей эхом вторил Нестор, черный мерин секретаря, поставленный в соседнее стойло. На боках, и шеях, и крупах животных играл глянцевый отблеск.

– Да они все в поту, – задохнулся мистер Киббл.

Профессор кивнул. Он шагнул к кобылке, желая ее успокоить, но тем самым лишь перепугал ее еще сильнее. Мэгги завращала глазами, всхрапнула, встала на дыбы и забила копытами в воздухе.

– Мэгги, Мэгги, да что на тебя нашло! – воскликнул профессор.

– Может, она взбесилась? – предположил мистер Киббл.

Кобылка замерла и уставилась на хозяина поверх двери стойла: бока ее были в мыле, ноздри раздувались, передние ноги подкашивались. Мистер Киббл, в свою очередь, попытался утихомирить собственного коня, но встретил такой же отпор. Мерин яростно бил копытами и тряс головой. Он метался по стойлу, взрывая солому, и хлестал себя хвостом.

Мистер Киббл обернулся к профессору, собираясь что-то сказать, однако тут же прикусил язык. Он выжидательно смотрел на своего нанимателя, а тот, сосредоточенно сощурившись, не отрывал глаз от некоей точки, находящейся где-то посередине, у секретаря за спиной.

– Не двигайтесь, мистер Киббл, – твердо приказал профессор. – Не двигайтесь и не оборачивайтесь.

– А что такое, сэр? – прошептал секретарь, с трудом сдерживая желание ослушаться. – Что вы там такое видите?

Но отвечать не понадобилось, ибо мистеру Кибблу недолго суждено было мучиться неизвестностью. Позади него послышалось глухое, злобное рычание. Профессор поднял факел и неспешным, размеренным шагом двинулся в направлении секретаря.

– Мистер Киббл, – негромко проговорил он, – как только я вас миную, можете обернуться и посмотреть. Только, пожалуйста, держитесь позади меня. А теперь внимательно слушайте. У самой двери к стене прислонены вилы. Рядом с тачкой. Видите? Хорошо. Идите туда – очень медленно – и возьмите их.

Осторожно, но уверенно профессор шел вперед – и вот наконец миновал не на шутку встревоженного мистера Киббла. Секретарь опасливо повернулся на каблуках, высматривая тварь, так напугавшую лошадей и старика Тома.

Долго искать ему не пришлось: тварь была совсем рядом. В каких-нибудь пяти шагах от него на соломе сидел огромный пятнистый мастифф. На спине и шее его шерсть стояла дыбом, а кожа собиралась мелкими складочками, под стать вороху корабельных канатов. Пес дышал тяжело и учащенно; пасть его была вся в пене. Вот он снова зарычал – и слюна бурно запузырилась. Недобрые, настороженные глаза поблескивали в свете факела, точно черный фарфор.

– Турок, – проговорил профессор. – Пес старого скряги.

– Так, значит, это собака взбесилась, а вовсе не лошади, – заметил мистер Киббл, отступая в направлении вил.

– Не знаю. – Профессор замолчал и направил факел на мастиффа. В силу неведомой причины припавший к земле пес казался заметно крупнее и свирепее – ежели, конечно, такое возможно – своего бесплотного двойника, живучего в профессорской памяти. – Возможно, он и впрямь взбесился. В конце концов, и слюна течет из пасти, и горло сжимается, и глаза злобно горят…

– Неужто Том Спайк никогда не имел дела с бешеными собаками? – удивился мистер Киббл, хватая вилы.

Мастифф завилял задом, точно изготовясь к прыжку. Уголки его пасти приподнялись, обнажая зловещие острые клыки.

В это самое мгновение по конюшне повеяло неизъяснимым холодом.

– Чувствуете? – спросил профессор, затаив дыхание. Мистер Киббл кивнул, поправил очки и оглядел темные уголки конюшни.

– Вроде бы похолодало. Причем заметно.

– Да. – Профессору тут же вспомнилась некая туманная ночь – с тех пор не прошло и недели, – когда, стоя у открытого окна своих университетских апартаментов, он почуял, как между луной и землей пронеслось то же леденящее дуновение.

– Что это может быть? – полюбопытствовал секретарь.

Профессор не ответил, ибо его внимание привлек новый кошмар. Подняв факел повыше, он прошептал:

– Мистер Киббл, взгляните вон туда!

Мистер Киббл посмотрел в указанном направлении – и задохнулся от ужаса. Могучим рывком мастифф встал на задние лапы. Послышался треск и пощелкивание: пес расправил плечи, выпрямился во весь рост. Мускулы ног и груди налились новообретенной силой. Массивная черная голова приподнялась и с хрустом приняла нужное положение.