Спящий во тьме - [15]

– Я не понимаю вас. Вы хотите сказать, что Хэм вовсе не уплыл на «Лебеде»?

– Нет-нет, в этом я как раз нимало не сомневаюсь. Я всего лишь хочу сказать, мисс Джекс, что в некоторых случаях – очень редких случаях, и здесь я говорю о метафизике – связь с известным нам миром настолько крепка, что разорвать ее невозможно даже в результате катастрофы. Собственно, в большинстве случаев именно факт катастрофы обуславливает задержку духа после смерти. Разрыв так резок и внезапен, травма так серьезна, трагедия так мучительна, что полный распад осуществляется с задержкой. Объяснить это можно лишь силой характера и воли и ничем больше: жертва дерзко отказывается смириться с тем, что произошло, в ярости или негодовании, неодолимом горе или в жажде мести. Такая душа обречена во власти непокоя и муки какое-то время блуждать в обличье призрака между двумя мирами, точно в ловушке. Все эти полтергейсты и прочие духи-насмешники, все эти неясные фантомы, что время от времени бывают замечены и в городе, и в отдельно стоящих загородных усадьбах – яркий тому пример. По счастью, почти всегда это явление временное; в конце концов связь с миром рвется, и дух обретает свободу.

– Тогда что же такое видели мы с Ниной? Уж точно не фантом. Оно двигалось, подпрыгивало, издавало кошмарные звуки… У меня в ушах до сих пор звучит жуткий перестук его башмаков по булыжной мостовой.

– Не знаю доподлинно, мисс Джекс. Пока я могу только гадать.

– Что, если это чья-то проделка? – предположил мистер Киббл, рассеянно ероша пальцами свою апельсинно-рыжую шевелюру. – Кто-то, волей случая похожий на вашего мистера Пикеринга, решил позабавиться… В конце концов было темно, а вы с сестрой смотрели сверху вниз из окна. Я так понимаю, он с вами не говорил и голоса его вы не слышали. Не мог ли кто-либо сыграть такую оскорбительную шутку с вашей сестрой? Или с вами?

– Это был Хэм Пикеринг, – твердо повторила мисс Джекс. – Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь: это он. Усы, золотой зуб, поблескивающий в лунном свете… я все разглядела. Его ни с кем не перепутаешь. Да и как насчет вашего друга, мистера Райма? Вы разве забыли про дыни и зеленые овощи?

Маленькая группа смущенно примолкла: собеседники размышляли об альтернативах этого вроде бы неопровержимого довода. Мисс Джекс была права: поверить в рассказ Джона Райма означало признать и то, что по улицам Солтхеда разгуливает труп Хэма Пикеринга.

Внезапно в комнате повеяло холодом. Профессор встал с кресла, подошел к окну, открыл одну из створок и выглянул в ночь.

Старинный городок вновь окутала зловещая хмарь. Совсем рядом в белесом мареве тускло мерцали два-три огонька, а дальше город тонул во тьме. В ночном воздухе слабо тянуло дымом: это в бесчисленных невидимых каминах пылали дрова. Внизу, на улице, эхом разносились шаги случайного прохожего и цокот лошадиных копыт. Туман выдался на диво густой, даже для доброго старого Солтхеда, – на стекле и на раме оседали тяжелые капли влаги.

Что-то холоднее тумана вдруг пронеслось между землей и слабо мерцающим пятнышком, обозначавшим луну.

Профессор поплотнее закутался в сюртук цвета тутовых ягод и, озабоченно хмурясь, захлопнул створку. Вернувшись к теплому креслу, он посидел немного, вытянув ноги к огню и засунув руки в карманы, позволяя мыслям блуждать где им вздумается. На лице его отразилась глубокая сосредоточенность, словно он пытался уловить нечто неизменно балансирующее за гранью видимости.

В конце концов молчание нарушил доктор Дэмп. – Ну-с, что до меня, так я всецело с вами согласен, мисс Джекс, – проговорил он, стряхивая пылинку-другую пепла с вишневого жилета. Полагаю, ваш мистер Пикеринг – тот же самый призрак, с которым столкнулся парень из «Синего пеликана», этот ваш Тайтус, продавец кошачьего корма. Кстати, – добавил доктор, посылая к потолку изящное колечко дыма, – по-прежнему взять не могу в толк, на что уважающему себя коту-мышелову сдался продавец корма. Будьте так добры, разъясните – как поживает мистер Джем, вынужденный временно обходиться без его услуг?

– А кто таков мистер Джем? – удивилась мисс Джекс. При упоминании своего ненаглядного спутника жизни из семейства кошачьих лицо профессора просияло радостью.

– Мистер Джем – он и есть мистер Джем, весьма независимая персона, скажу я вам, так что поживает он просто превосходно и бедствовать никогда не будет, благодарю вас.

Глава V Дальнейшие дела с фирмой «Таск и К»

Наш добросовестный филантроп, мистер Иосия Таск, популяризируя в массах им же изобретенную игру в «финты», измыслил систему ведения счета (доставлявшую ему немало радости!), в соответствии с которой и присуждал себе определенное число очков за определенные достижения. Так, например, буде ему посчастливится опрокинуть под проезжающую карету какого-нибудь очкастого старика, глухого и обремененного костылем, он присуждал себе столько-то и столько-то. Если же намеченная жертва, напротив, отличалась крепостью и проворством и на здоровье не жаловалась, вполне естественно, что в воображаемую таблицу очков заносилась цифра значительно меньшая. Самое большое количество очков мистеру Таску приносили дети: эти мелкие создания раздражали его до крайности. Он просто-таки ликовал всякий раз, как жертвой его коварной ноги оказывался какой-нибудь ничего не подозревающий малец; вот тогда к счету приписывалась целая вереница очков – ни дать ни взять ученики, вприпрыжку выбежавшие на школьный двор!