Спящий ветер - [42]

Ки не видят снов. Ки не должны знать, что такое страх и кошмары. Но с отчаянием загипнотизированного кролика он смотрел в эти глаза и проваливался в них. Мир вокруг расплывался, таяли дымкой яркие огни, фигуры, львы со своим шампанским. Таяли, словно дурная иллюзия, шутка старого доктора. Рин тонул в холодном, полном неутомимого исследовательского любопытства омуте, и видел вокруг себя белые стены медицинского блока Академии Ки, чувствовал беспощадные, сильные пальцы на своих запястьях, стягивающие обнаженную грудь холодные ремни, и боль в висках и в затылке, там, где подключается проводник. Он слышал голос Томаса Эрланда, главного врача и ведущего куратора проекта Ки.

- Не бойся, мальчик мой, - почти ласково шептал голос. - Еще пара уколов.

Словно раскаленная спица вонзилась в основание черепа, кровь в венах, казалось, бурлила, кипела, и он слепнул от этой боли.

- Не бойся... - снова шептал голос. - Ки не испытывают страха. Ты ведь Ки. Ты будешь прекрасным Ки.

Над головой качались причудливые панели потолочного покрытия медицинского блока.

- Удачный экземпляр. Усильте напряжение и добавьте в капельницу это и это. Попробуем вытянуть стабильность до "В". И не угробьте его. Император и так недоволен перерасходом материала.

- Рин, что происходит?! - голос Харана рит Ороста-Сунрайя вырвал из вязкого, словно кисель, марева. Большой приемный зал Каньона Шан-Ло обретал плотность. Вырванные из памяти образы и шепот доктора - тускнели.

- Все в порядке, работай, - прошептал Рин. Он, не отрываясь, смотрел на доктора Эрланда и, как никогда, с остервенелой искренностью, был благодарен своему капитану. Рин больше не был курсантом, он давно покинул планету Ки с ее разрушенной, разгромленной Академией. Он отверг попахивающую падалью милость Императора и стал хозяином собственной судьбы. Вот что составляло его реальность. Цепляясь за эту мысль с упрямством утопающего, он смог выровнять голос.

- Я тоже не ожидал вас здесь увидеть, доктор, - сдержанно произнес он, глядя прямо в бледные рыбьи глаза. - Я ничего не слышал о вас и думал, что вы погибли во время нападения на Академию.

- О, мне повезло. Я подал в отставку и покинул планету за два дня до того прискорбного события. Мне повезло, - повторил он.

- Удачное стечение обстоятельств, - выдавил из себя Рин. В нескольких метрах от них, позади доктора, замаячила фигура Анны. Прическа ее растрепалась, белокурые волосы сосульками падали на плечи, намокшее от шампанского платье липло к телу и путалось в ногах. Рядом с ней отирался Малахит, все еще трепетно прижимая к груди девичьи туфли. "Уведи ее!" - одними глазами, ошалелыми, с расширенным горизонтальным зрачком, взмолился Рин. Малахит оказался не таким идиотом, каким выглядел. Что-то он разглядел в скрытом за очками взгляде новоявленного друга, и, схватив девушку за руку, потащил в сторону полускрытых в тени портьер. Анна вяло сопротивлялась, не понимая, что происходит, но Малахит проявлял чудеса настойчивости.

- Очень удачное, - согласился доктор и прищурился. Рин помнил этот взгляд и понимал, что теперь доктор Томас Эрланд с него просто так не слезет. Это понимание наполняло беспросветным, обреченным ужасом. И только отчаянное, упрямое воспоминание о реальности его красавицы, черно-золотой "Kaze Nemuru", о капитане, о неутомимом технике, о рыжем добродушном Хитклифе, о так отвратительно танцующей Анне и даже о печеньках киры Ранненкампф, позволяли ему держаться со всей невозмутимостью и независимостью, на которые он был способен под продирающем до костей взглядом доктора Эрланда.

- Приятно было повидаться, - Рин даже не пытался придать голосу правдоподобия и предпринял попытку протиснуться мимо доктора. Сухие старческие пальцы перехватили его за локоть и сжали с такой силой, что Рин поморщился. По позвоночнику прокатилась холодная нервная дрожь.

- Постой, - ласково прошелестел Эрланд. - Я хотел бы познакомить тебя с моим другом. Он видел ваш танец и очень заинтересовался.

В это мгновение невольной слабости Рин остро пожалел и о танце, и о том, что пришел сюда, и даже о том, что покинул тихий, незаметный Терминаш.

- Прошу меня извинить, - Рин старательно, очень аккуратно, палец за пальцем, расцепил хватку на собственном локте. - В другой раз. Я занят. Очень занят.

Эрланд отпустил его руку, но такой покладистости Рин не успел ни удивиться, ни порадоваться. Справа, отрезая последние пути к отступлению, на него надвигался высокий худощавый мужчина в светлом деловом костюме, с черными, чуть раскосыми глазами. За его спиной маячили внушительных габаритов мордовороты.

- Сними очки, - потребовал, приблизившись, Джунхей Гёро. На приветствия и знакомство он время не тратил. Рин отступил назад и снова уперся спиной в стену.

- Очки, мальчишка, - повторил Гёро. Один из его охранников, кажущийся помоложе, но столь же широкоплечий и коротко стриженый, как и его собратья по профессии, сделал шаг вперед. Третий раз его просить не будут - осознал Рин. Либо он подчинится здесь и сейчас, либо с него стащат очки насильно, и церемониться при этом не будут. Резким рывком, больше выдающим нервозность, чем демонстрирующим непокорность, Рин сдернул их с носа. Зло сверкнули кроваво-алые глаза с горизонтальным столбиком зрачков. Джунхей поджал губы.