Спящий тигр - [4]

Он сказал:

— Что ж, тогда до свидания. — Он никогда не целовал ее на людях.

— До свидания, Родни. Спасибо за ланч. И за подарок, — быстро добавила она.

Он махнул рукой, словно говоря, что ни то и ни другое не заслуживает особого внимания. Затем, улыбнувшись ей в последний раз, развернулся и пошел прочь, помахивая зонтиком словно тростью, привычно лавируя в толпе, двигавшейся по тротуару. Селина постояла на месте, в глубине души ожидая, что он обернется и помашет ей на прощание, но Родни так и не оглянулся.

Оставшись одна, Селина глубоко вздохнула. День выдался неожиданно теплым. Облака раздуло, и мысль о том, чтобы сидеть в душном магазине, выбирая ткань для занавесок в гостиной, показалась ей кощунственной. Она бесцельно побрела вниз по Пикадилли, перешла дорогу, чуть не попав под колеса, и свернула в парк. Деревья были чудо как хороши, повсюду зеленела молоденькая травка, выросшая на смену старой, пожелтевшей и выцветшей от зимних холодов. Она шагнула на лужайку и ощутила острый запах свежей травы, как от свежескошенного летнего газона. Там и тут пламенели ковры желтых и пурпурных крокусов, под деревьями парами были расставлены складные стулья.

Она присела на один из них, вытянув ноги и подставив солнцу лицо. Вскоре ее щеки защипало от горячих солнечных лучей. Она выпрямилась, сняла жакет, завернула рукава свитера и подумала, что с тем же успехом может сходить в «Вудлендз» завтра утром.

Мимо нее на трехколесном велосипеде проехала маленькая девочка, за ней шел отец с собачкой на поводке. На девочке были красные колготки, синее платье, в волосах — черная ленточка. Отец казался совсем юным, он был в свитере с высоким воротом и твидовом пиджаке. Вот малышка остановила велосипед и пошагала по траве понюхать крокусы — он не пытался остановить ее, а просто смотрел, придерживая велосипед, чтобы тот не укатился под горку. С улыбкой он наблюдал за тем, как девчушка наклоняется над клумбой, демонстрируя окружающим круглую попку, обтянутую красными колготками. Девочка объявила:

— Они не пахнут.

— Я так и знал, — откликнулся отец.

— А почему они не пахнут?

— Понятия не имею.

— Я думала, все цветы пахнут.

— Большинство пашет. Давай-ка, поехали дальше.

— А можно мне их сорвать?

— Не советую.

— Почему?

— Служители парка запрещают.

— Почему?

— Таковы правила.

— Почему?

— Потому что другим людям тоже хочется полюбоваться цветами. Садись на велосипед и поедем.

Девочка вернулась к отцу, забралась на свой велосипед и покатила вперед по дорожке, а отец отправился следом за ней.

Селина следила за этой сценкой, испытывая одновременно удовольствие и зависть. Всю свою жизнь она наблюдала за другими людьми, слушала разговоры других семей, других детей с их родителями. Она могла бесконечно строить догадки касательно их взаимоотношений. В детстве Селина ходила со своей няней Агнес поиграть в парк, но из-за сильной застенчивости всегда держалась особняком и, хотя ей страстно хотелось поучаствовать в общих играх, стеснялась познакомиться с остальными ребятишками. Они редко приглашали ее присоединиться к ним. Ее одежда была слишком чистая, а Агнес, сидевшая неподалеку на скамейке с вязанием в руках, своим грозным видом внушала детям страх. Если ей казалось, что Селине угрожает опасность близкого знакомства с детьми, которых старая миссис Брюс не одобрила бы, Агнес брала свой клубок, с размаху втыкала в него спицы и объявляла, что им пора возвращаться назад в Куинс-гейт.

В доме у них было женское царство — маленькая вселенная, вращавшаяся вокруг миссис Брюс. Агнес, некогда работавшая у нее горничной, повариха миссис Хопкинс и Селина были ее верными подданными, и мужчины, за исключением разве что мистера Артурстоуна, бабушкиного адвоката, а позднее Родни Экланда, представлявшего мистера Артурстоуна, редко переступали их порог. Если мужчина все-таки оказывался в доме — чтобы починить трубу, что-то покрасить или снять показания счетчика, — Селина была тут как тут и немедленно начинала приставать к нему с расспросами. Женат ли он? Есть ли у него дети? Как их зовут? Куда они ездят на каникулы? Это была одна из немногих черт Селины, которые выводили няню из себя.

— Что скажет твоя бабушка, если узнает, как ты своими разговорами отвлекаешь человека от работы?

— Я совсем не мешаю, — иногда Селина могла быть упрямой.

— Зачем тебе все это знать?

Она не могла ответить на вопрос, потому что сама не понимала зачем. Об ее отце в доме никогда не говорили, даже не упоминали его имени. Селина носила фамилию бабушки: Брюс.

Однажды, вспылив, она заявила напрямую:

— Я хочу знать, где мой отец. Есть он у меня или нет? У всех детей есть отцы.

Ей ответили холодно, хотя и беззлобно: отец умер.

Каждое воскресенье Селина ходила в воскресную школу.

— Ты хочешь сказать, что он на небесах?

Миссис Брюс туго завязала узелок на вышивке, которую держала в руках. Смириться с мыслью о том, что «этот мужчина» может сейчас находиться на небе в обществе ангелов, было нелегко, однако религиозное воспитание стояло у нее на первом месте, и она не могла допустить, чтобы вера внучки была поколеблена.

— Да, — ответила она.