Спящий джинн. Кладбище джиннов. Война с джиннами - [31]

В день аварии Волкобоев работал с комплексом роботов-диггеров на расчистке левого берега Великой – предполагалось соорудить здесь пляж и водный стадион для одного из детских учебных городков Пскова.

Проверив запуск программы и убедившись, что киберкомплекс начал работу, Волкобоев собрался искупаться и в это время почувствовал охвативший его холод. К холоду прибавилось еще и ощущение невосполнимой потери – абсолютно чуждое натуре Волкобоева ощущение. Инженер осмотрелся и увидел, как над рекой, метрах в двухстах от него, атмосферный завод, к которому он привык, как к детали пейзажа, вдруг накренился, клюнул носом и врезался в берег реки.

– Ну я и побежал, – закончил Вадим, пожилой, полный, с залысинами. – Переплыл, значит, реку, думал, может, спасу кого… не знал, что завод без людей. Одного, правда, встретил. Странный такой парень, быстрый, а лицо какое-то… равнодушное, что ли, безразличное. Я ему – привет, есть кто живой? А он увидел меня, обежал завод, значит, кругом и исчез. Вот и все, собственно. Потом подбежал второй, Сергей, кажется. Тут полезла эта труба, с шипением таким жутким… мы и вызвали ваших…

Я уже успел оценить способность хозяина создавать в квартире уют. Исподтишка во время его рассказа пытался составить психологический портрет, отгадать главные черты характера, но то ли проницательности не хватило, то ли отвлекали мысли о случившемся, то ли Волкобоев был сложнее, чем казался на самом деле. Так и не запомнилось мне в нем ничего существенного, кроме словечка «значит».

– А ощущения ваши «морозные» когда пропали? – спросил я.

– Да вы знаете, не помню. Когда плыл – было холодно, это точно, а потом… – Волкобоев пожевал губами. – Не до ощущений, значит, было.

Я кивнул, вспоминая свои ощущения на сааремском пляже. Лапарра был прав, почерк аварии на заводе почти полностью совпадал с почерком катастрофы на орбитальном лифте. Ощущение холода, таинственное исчезновение энергозапаса завода и утечка энергии на лифте… разве что финалы аварий не совпадали: колючая труба, выросшая за минуту, совсем не походила на «стрекозиные крылья». А вот волшебное превращение леса в зоне аварии – это уже ниточка к Ховенвипу. Прав Ян и в том, что направил меня в Псков, это дополнительные данные к расследованию. Надо срочно послать стажера в Сааремаа, там тоже должна появиться сила, изменяющая растительность.

– А роботы ваши? – вспомнил я. – Продолжали работать без вас?

– В том-то и дело, что нет. Прихожу, а комплекс стоит, автомат защиты вырублен, значит. До сих пор ломаю голову – по какой причине. Пришлось восстанавливать питание.

– Скажите, а в лес на другом берегу реки, где упал завод, вы не заходили?

– Я там все исходил, люблю грибную охоту.

– И ничего особенного до аварии не замечали?

Волкобоев недоуменно поднял брови.

– А что я должен был заметить? Лес как лес…

Так, ясно, что лес претерпел трансформацию во время или после аварии, иначе Волкобоев заметил бы.

Я достал кнопку витайра Зо Ли, сдавил пальцами, и между нами возникла объемная фигура чистильщика.

– Вы этого человека видели у завода?

– Его, – кивнул Волкобоев, – только одет он был по-другому. А что? Он таки виноват?

– Скорее всего он, как и вы, оказался там случайно. Но интересно было бы поговорить с ним. Встретите, сообщите мне, пожалуйста, вот номер.

Попрощавшись с инженером, я отправился по другому адресу. Разговор с Сергеем Поздняковым не занял много времени. Он подтвердил все то, о чем говорил Волкобоев, разве что субъективные его ощущения были несколько иными: он, например, после падения завода видел над рекой странные картины – не то летящие огненные языки, не то громадных светящихся птиц. Одна из «птиц» снизилась возле завода и превратилась в шипастую трубу.

Я недоверчиво сощурился, и Поздняков торопливо добавил:

– Не хотел говорить, но галлюцинациями не страдаю. Так что хотите верьте, хотите нет…

Уже в двенадцатом часу ночи я вломился в кабинет Лапарры и застал его в позе роденовского «Мыслителя».

– Каковы успехи? – спросил он, не меняя позы.

– Ты не ошибся. – Я сел напротив и с удовольствием вытянул ноги. – Случай идентичен с катастрофой сааремского лифта. Только выросло там другое – труба с шипами. Пощупать можно, измерить ничего нельзя. Однако по двум точкам нельзя построить график закономерности какого-то явления.

– Почему ты решил, что имеются только две точки?

– Ах, так их больше? – с сарказмом воскликнул я. – Простите, шеф, меня об этом никто не уведомил.

Лицо Лапарры осталось таким же угрюмо-спокойным, как и всегда, но мне почему-то стало неуютно.

– В свое время получишь исчерпывающую информацию. Какие еще особенности ты отметил на месте?

– Общим у свидетелей было ощущение интенсивного похолодания. И вот что интересно: под Псковом в зоне аварии видоизменился лес. Практически точно так же, как и на Ховенвипе.

Лапарра поднял голову, взгляд его просветлел, словно он только что понял, о чем идет речь.

– Биологи это подтверждают?

– Я не спрашивал, но это видно и непосвященному. Я уточню. Выходит, смерть чистильщиков, взрыв лифта на Сааремаа и падение завода у Пскова суть явления одного порядка.