Но я все-таки не удержалась и пролистнула журнал назад, пока не наткнулась на строчку: "Найдён Лом, гостевой визит, принимающая сторона — Агний Лиховских. О возможных последствиях контакта с магией предупрежден". Надпись походила на раздавленного в лепешку ежа — каждая буква неприступно топорщилась острой иглой. Последний человек, который приходил в голову при виде подобного почерка, — это Найдён, с его вечными упоительными историями, толстыми свитерами и неизменной грелкой, прикрученной бинтами к голому телу.
— А кто такой Агний Лиховских? — предсказуемо заинтересовался Хотен, заглянув мне через плечо.
— Начальник первой смены шахтеров, наверно, — я пожала плечами и отложила ручку. — Найден говорил, что шел побеседовать с ним насчет найма на работу, значит, пропуска у него еще не было, и сотрудником он записаться не мог. Надо будет напомнить ему, чтобы отметился в журнале как порядочник, а то будут проблемы с выездом.
Хотен машинально кивнул и отвлекся на громкую трель переговорника. Взглянул на экран — и жестом велел мне возвращаться в автосани, а сам еще добрую четверть часа выплясывал вокруг, напрягая пограничников, хмурясь и ругаясь в трубку.
— Что-то случилось? — настороженно спросила я, когда он все-таки залез в тепло и законопослушно потянулся к ремню безопасности.
— Лют звонил, — хмуро буркнул ревизор, но, не увидев и тени понимания на моем лице, снизошел до объяснений. — Это член комиссии, занимается делом о попытке подключения к магистральному трубопроводу. Кстати, дай-ка мне номер Найдена, надо бы с ним переговорить как со свидетелем.
— У него переговорник сперли, — напомнила я. — Вряд ли он мог где-то здесь купить новый. Он что, единственный свидетель?
— Единственный живой, — уточнил Хотен и стартанул в открывшиеся ворота. — Его напарника тоже вморозило в общую скульптурную композицию вместе с собственно обвиняемыми. Глыба льда размером с половину станции подключения вышла. Чтобы выжить при таком раскладе, нужно быть Найденом, — он чуть усмехнулся.
Меня передернуло.
Чтобы смеяться над таким раскладом, наверное, нужно быть ревизором.
В полукилометре за воротами действительно начиналась весна.
Хотен подъехал к самому краю снежного покрова так, что еще десяток сантиметров — и с возвращением назад в городок могли бы возникнуть крупные проблемы; бросил парку прямо в салоне и выпрыгнул наружу, тут же удивленно пискнув и отскочив в сторону. Не сразу сообразив, в чем дело, я повторила его ошибку.
Снег был талый, и из-под него кое-где проглядывали подснежники, презревшие привычное течение времени. Красоту я предпочла оценивать уже после прыжка "в весну", на относительно сухую землю. А потом обернулась — и невольно нахмурилась.
До Малых Буйков было рукой подать. Какая-нибудь пара недель — и морозное пятно доберется до полей, загубит урожай и начнет подкрадываться к домам.
Мы все-таки опоздали.
— Морщины появятся, — напророчил Хотен и провел пальцем у меня между бровей, разглаживая сердитую складочку. — Брось. Поселок живет не столько земледелием, сколько рыбными прудами, а они с другой стороны. Время еще есть. Завтра сдашь свою трассировку, а я побеседую с главой комиссии по согласованию, чтобы проект быстрее пустили в работу.
— Не вздумай! — напряглась я. — Нет уж, пусть проверяют нормально, этой магистрали еще несколько десятков тысяч человек магией снабжать!
— Тогда тем более не хмурься, — хмыкнул ревизор. — А то я не выдержу и пропишу всем люлей. К тому же… я тебе этого не говорил, но наверху все равно уже прикидывают размеры компенсаций жителям Малых Буйков. Никто там с голоду не помрет, даже если морозное пятно доберется до рыбных прудов.
— А от холода? — хмуро уточнила я.
Хотен закатил глаза и отвесил мне смачный щелбан.
— Все, что ты можешь для них сделать, — это выпустить трассировку. Но ты так или иначе собиралась сделать это завтра. А сегодня у тебя выходной, осмелюсь напомнить, и в Малых Буйках есть относительно пристойное кафе. Идем.
Я выдавила из себя виноватую улыбку и взяла его за руку. Свидание, да… кажется, у меня полгода их не было. Отделаться бы еще от мысли, что я и этого не заслужила!..
Возле поселка и правда одурительно пахло цветущей черемухой: два невысоких деревца, густо увешанных пушистыми белыми соцветиями, росли по обе стороны от дороги и создавали впечатление почетного караула на воротах в май. Вечернее солнце уже не грело, но щедро рассыпало золотистые блики в молодую листву, и та играла всеми оттенками зеленого.
Контраст с моей привычной обстановкой был оглушающим, и меня не оставляло ощущение нереальности происходящего.
— Вот это жизнь! — заулыбался Хотен, прислушиваясь к птичьему щебету.
Я задумчиво кивнула, соглашаясь, и тут же мотнула головой, прогоняя непрошенные мысли. Реально-нереально — разберемся позже: если утром обнаружу на носу веснушки, значит, все было наяву, если нет — попрошу Любовь Казимировну на всякий случай перепроверить проект трассировки. Мало ли что.
— Погуляем? — неуверенно предложила я, оглядываясь на черемуху. — Пахнет волшебно…
— Мне рассказали про одно место, где тоже волшебно пахнет, — усмехнулся ревизор и свернул на боковую улочку, слегка затененную ровным рядом молодых берез. — Лично я намерен для начала там поужинать.
