Спящий бык - [4]

Я заметил как на тротуаре, недалеко от полиционеров остановились друг-напротив друга два гражданина за сорок, и начали общаться. Один был с белой лентой на груди, а второй с имперским черно-желто-белым флагом. Видимо они не сошлись в политических платформах, потому что через некоторое время гражданин с флагом попробовал сорвать ленту с груди у другого гражданина. Тот же, закрывая ленточку одной рукой тянул другую к флагу оппонента, мысля осквернить имперский стяг, который первый отводил подальше за спину. Они смешно и неумело возились, пока от людовозов кто-то не гаркнул в мегафон, так что я услышал даже за закрытыми стеклами.

— Прекратить драку!

Двоим однако было не до полиции.

Видимо посылать несколько человек, отделяя от основной группы полиционерам не улыбалось, и двигаться всей группой провоцируя толпу они тоже не хотели. Невидимый мне рупороносный голос потребовал еще раз, — с тем же результатом. А потом полиционеры, видимо по команде поступили просто, — они подняли дубинки и ударили ими в щиты. Глухой звук заставил политических оппонентов расцепиться. Они толкнули друг-друга и разошлись. Тот что с лентой еще успел погрозить полиционерам кулаком, и что-то там прокричать, и юркнул под защиту анонимной безликости толпы.

Лед тронулся. Машины наконец сдвинулись с мест. Я ехал смотря по сторонам, и то что видел все меньше мне нравилось. Вот скорая с включенными мигалками и открытыми дверьми, я не видел из за скопления людей, кого в неё несли… Потом была толпа, организованнее прежней, под одинаковыми флагами. Пришлось развернуться, из-за перекрытой улицы, которую перегородила стена полиционеров со щитами, упакованных в какие-то пластиковые доспехи по рукам и ногам. За этой "стеной" стояла машина-водомет. А какой-то краснолицый чин с рупором, воздвигнувшись на крышу бубнил сиплым, сбитым, видимо от сотого повторения, потерявшим всякую интонацию голосом. — Граждане, разойдитесь… Ваше собрание несанкционированно… Граждане… Те кто ехал впереди, похоже застревали намертво, но я вовремя понял, чем грозят автомобильные гудки раздававшиеся впереди. ловко успел свернуть на одну из боковых улиц, и миновал угрозу. Клаксоны автомобилей звучали как голоса раненных зверей.

На одном из перекрестков передо мной выкатился ярко-красный БМВ, и теперь шел впереди. Видимо мысли о маршруте у нас с водителем на какое-то время совпали. Машина была брутальная, но цвет намекал, что за рулем вряд ли мужик. Ну точно, в какой-то момент я увидел через заднее стекло, как голова водительницы наклонилась зачем-то к бардачку, высунувшись из-за высокого подголовника, — и это оказалась светловолосая женщина. Вела она кстати, очень хорошо, на мой взгляд… Я тем временем допетрил, что все-таки зря выключил радио. Оно конечно отвлекало меня от вождения в сегодняшних нервных условиях, но там зато наверняка шли последние новости, а на паре станций и информация о пробках, которая мне сейчас была совсем не лишней. То что я еще не влип, нельзя было объяснить иначе, чем везением.

Я уже потянулся к радио, но тут же забыл о нем. Какого рожна такое скопление людей оказалось на этом перекрестке, я так и не понял. То ли их занесло сюда броуновским движением, то ли выдавило их сюда очередным полиционерским экзерсисом? Это нельзя было назвать толпой, в смысле сплоченности рядов. На тротуарах люди клубились действительно густо, а на проезжей части они стояли и ходили куда более разреженно – но достаточно, чтобы мне пришлось сбавить скорость до пяти км в час. Красный БМВ передо мной сердито гудел клаксоном. Сзади серый шевроле тоже поддавал звуку, это он видать меня поторапливал, дятел… Я клаксон не трогал, все равно быстрее головного не поедешь.

В конце-концов БМВ впереди окончательно встал. Впереди был людской затор. Я затормозил, открутил вниз окно, выглянул, но ни черта не увидел. Тогда я вышел, хлопнул дверью, сделал пару шагов вперед, попытался разглядеть, что там происходит. Из того что я видел, вроде там, впереди не было особой давки. Люди в принципе могли бы раздвинуться и пропустить машину. Но не хотели. Люди оборачивались на сигнал, несколько человек двинулись в сторону, но большая часть, видимо из какого-то неосознанного но стойкого чувства раздражения, остались стоять на месте.

…Возможно это был отголосок вечного конфликта между наглыми водителями, и лезущими под колеса пешеходами. Ведь и мне приходилось бывать на обеих сторонах этих баррикад. И сознаюсь, когда я шел пешком, меня раздражали автомобилисты. А когда ехал – бесили пешеходы. В целом, обе стороны этого затяжного конфликта одинаково не соблюдали правила ПДД, ведь все спешили. Но у автомобилистов в этой ежедневной дорожной борьбе было преимущество в массе и крепости их железных зверей, которым не могло противостоять хрупкие тела пешеходов. Каждый пешеход знал, что если он столкнется с несущимся по дороге автомобилем он будет сбит, измят, раздавлен. Но ведь для этого нужен разгон… А сейчас, впереди меня красный БМВ стоял окруженный людьми, которые начинали скапливаться и сзади, и не мог набрать скорость. И толпа пеших ощущала свою силу. Силу, и память о машинах нагло прущих через пешеходные переходы, о машинах мчавшихся так, что дорожные лужи вылетали грязными фонтанами на тротуары, обливая людей, о машинах где сидели такие же наглые надменные хари, с выражением своего превосходства, как вот у этой дамочки раздраженно вертящей вокруг головой в своей ярко красной дорогой, здоровенной машине…