Спящий агент - [2]

Володя о чем-то тихо переговаривался с Валентиной. Та отрешенно улыбалась и качала головой с видом английской королевы. Сама недоступность. Но в какой-то из моментов, когда пианист сделал перерыв, она решительно встала, подошла к пианино, взяла несколько пробных аккордов и сыграла небольшую пьесу завораживающей красоты.

– Что это? – шепотом спросил Леннарт.

– Ты не знаешь? – удивился Володя. – Шопен. Ноктюрн. Валя окончила музучилище, но продолжать не стала. Пошла учиться в Плешку[2].

Под жидкие аплодисменты Валентина вернулась за столик, смущенно улыбнулась, и всю ее недоступность как рукой сняло.

Он влюбился мгновенно. Просто-напросто никогда не видел таких женщин – красивая, одаренная, загадочная.

И теперь она принадлежит ему.

Они поженились месяц назад, с обязательной для всех русских молодоженов поездкой на Воробьевы горы, которые давно уже назывались Ленинскими.

«Подать машину», как выразился Володя, оказалось непросто. «Жигули» первой модели, которые в экспортном варианте назывались «Лада», а в обиходе – попросту «копейка», занесло снегом. На крыше – полуметровый слой, к тому же снегоуборщики нагребли прямо перед капотом огромный сугроб. Замки, естественно, замерзли, но у предусмотрительного Володи в кармане оказалась свечка. Разогрели ключ, подпалив при этом перчатки, и с третьей попытки водительскую дверь и багажник удалось открыть.

Достали лопату и с пьяным энтузиазмом за десять минут раскидали сугроб, пока Леннарт сметал снег с капота и лобового стекла.

– Ты сидишь впереди, – скомандовал ему Володя, потянулся к пассажирской двери, открыл, с трудом залез в машину и уронил голову на руль.

– Не заснешь за рулем? – с опаской спросил Леннарт.

– Я-то?! Всех развезу… No problem!

Леннарт уже не в первый раз оказывался в подобной ситуации. В первые месяцы его пребывания в Москве разум и шведское воспитание отчаянно протестовали, но потом он сообразил: если упрямиться и протестовать, придется ходить по огромному городу пешком.

– А у нас выпить нечего? – спросил Артем и тут же заснул.

Володя выпрямился, посмотрел на Леннарта орлиным глазом и выехал на Ильинку. Стекло немедленно запотело. Леннарту пришлось опустить стекло и натянуть на уши шерстяную слаломную шапочку.

Проехали не больше пятидесяти метров.

– Стоп, машина! – пролепетал Володя, свернул к бровке тротуара и резко затормозил. – Надо поблевать.

Он выскочил на улицу.

Леннарт повернулся назад. Артем мирно спал, а двое других смотрели на него остекленелыми от водки глазами.

И сколько им сидеть на таком морозе?

Он подошел к Володе. Лицо белее мела, вот-вот потеряет сознание.

Леннарт никогда раньше не сидел за рулем «жигулей». Мало того – единственный раз в жизни позволил себе вести машину нетрезвым, много лет назад. И то в деревне. Но ситуация безвыходная – мороз под утро еще усилился, пронзительный ветер, а одет он по московским понятиям очень легко. Голова совершенно прояснилась.

И ехать, действительно, очень близко.

– Садись, я вас довезу, – сказал он.

«Высажу всех у Володиного дома и как-нибудь сам доберусь, – решил он. – А остальные – как хотят. Хватит на сегодня».

Опять пошел снег.

Он посмотрел на часы – без пяти двенадцать.

Включил заднюю скорость – переднее колесо уперлось в бровку тротуара. Послышалось характерное жужжание.

Только этого не хватало. Застряли. Его собутыльники вряд ли способны столкнуть машину с места, а вокруг – ни души.

Вышел из машины, посмотрел – резина совершенно лысая. Ногой раскидал снег, притоптал, опять включил заднюю скорость и очень медленно прибавил газ. Вторая попытка оказалась удачнее – «копейка» сдвинулась с места.

Плохая видимость, скользкая дорога, стертые протекторы и пять налакавшихся мужиков, из которых один за рулем. Леннарт невольно улыбнулся. Представил почти невыполнимую задачу – выволочь их из машины и заставить толкать.

Он ехал медленно. Три маленьких квартала. Пересек Лубянский проезд, еще двести метров – и поворот налево, в Армянский. Пешеход на тротуаре впереди заметно покачивался – ничего удивительного. В это время на улице почти никого, кроме припозднившихся гуляк. Он уже настиг его… Что это? Глухой удар, огромная темная тень на капоте. Лобовое стекло треснуло.

Леннарт ударил по тормозам. Володя уперся руками в панель. Машина проскользила юзом еще несколько метров и остановилась. Леннарт посмотрел на Володю. Никогда раньше он не видел, чтобы тот пользовался ремнем безопасности.

В зеркале заметил быстро приближающуюся милицейскую мигалку.

Всё.

Как можно быть таким идиотом… Всё! Всё полетело к черту. Его мечты, будущая жизнь, Валентина… всё. Конец.

Леннарт не мог сказать точно, сколько он просидел в камере. В отделение его привезли в вонючем микроавтобусе. Забрали часы, ремень, документы – вообще все. Неважно. Теперь все неважно. Надо было бы походить по камере, согреться, размять ноги, но накатила полная апатия. Зачем ему ноги, когда жизнь кончена? Единственное, что он хотел, – унять тоску, заснуть. Хотя бы на несколько минут.

Он сел на осклизлый цементный пол и прислонился к грязной кафельной стене. Закрыл глаза и уже не чувствовал ни холода, ни отвратительного запаха блевотины и мочи.