Спящие секреты - [45]

— Хорошо, допустим, — продолжал допытываться Нифонтов. — Ну ведь вам наверняка сообщили, что такого интересного увидели врачи, раз решили поместить его под наблюдение. Вам ничего странным не показалось?

— Николай, вы меня простите, но там всё было странным. — Дорохов остановился и посмотрел на оперативников каким-то злым и одновременно потерянным взглядом. — Я, если честно, до сих пор не знаю, что именно докладывать руководству и как объяснять произошедшее. Человек ушёл с работы домой, всё было хорошо, я специально по записям камер видеонаблюдения потом проверил. Синицын выглядел вполне довольным жизнью. И вдруг в три часа ночи он вызывает скорую и начинает нести какую-то околесицу про замученных девушек, потом какое-то убежище, потом требует успокоительного, но такого, чтобы не спать. При этом он царапал себя ногтями до крови и тыркал в пальцы канцелярской кнопкой, объясняя всем, что не должен уснуть. Вы бы на месте врачей как отреагировали?

— А вы с ним общались после этого? — спросила Женька, вслед за Нифонтовым перепрыгивая очередную лужу и выходя на большую улицу. Через дорогу шёл свежепокрашенный забор, и она поняла, что цель их путешествия уже совсем рядом.

— Пытался, но быстро понял, что ничего не понимаю, — потупил голову Дорохов. — Врачи говорят, что такое бывает от сильного умственного перенапряжения и Синицыну необходим отдых. Он уже не вспоминает ни про каких девушек, говорит, что его неправильно поняли, и до чёртиков боится ночных кошмаров. Доктор сказал, что им приходится силой колоть ему достаточно мощное успокоительное, чтобы он наконец мог хотя бы немного поспать.

Выглядел учёный и впрямь как-то не очень. Когда довольно молодой, лет сорока, но уже абсолютно седой доктор привёл их в палату Синицына, то оперативники увидели, что учёный сидит на полу в углу, между тумбочкой и кроватью, и отчаянно грызёт ногти, чуть ли не засовывая при этом половину ладони себе в горло.

— Игорь Леонидович, — осторожно обратился к нему Нифонтов. — Здравствуйте! Мы сотрудники Главного следственного управления МВД России. Мы хотим задать вам несколько вопросов.

— Ничего не было, ничего не было, — забормотал себе под нос Синицын. — Лёша исчез много лет назад, и его никто не видел. Я тоже не видел, я ничего не знаю.

Он попытался сдёрнуть с кровати одеяло, чтобы отгородиться им от незваных гостей, но то почему-то не поддалось, и Синицын остался сидеть на полу, по-детски закрыв лицо руками. Нифонтов был уверен, что учёный при этом еще и крепко зажмурился, спрятавшись так, как это делают дошкольники. Типа: я никого не вижу, а значит, и меня самого нет.

— Лёши нет, Лёша глубоко, и его много лет никто не видел, — продолжал повторять Синицын, и хотя руки на лице заглушали его слова, слышно было достаточно отчетливо.

— Ну и вот так практически постоянно, — вздохнул доктор. Он говорил негромко, стараясь, чтобы его слова не долетали до ушей беспокойного пациента. — Сегодня будем обсуждать на планёрке, возможно, придётся переходить к более серьёзному медикаментозному вмешательству.

— То есть само собой это состояние точно не пройдёт? — так же тихо уточнила Женька, внимательно разглядывающая спрятавшегося в углу Синицына.

— Боюсь, что нет, — снова вздохнул доктор. Он потёр переносицу движением, типичным для людей, которые постоянно носят очки, а затем ответил, видимо, подбирая более простые слова для посетителей без медицинского образования. — Видите ли, клиническая картина, которую мы с коллегами наблюдаем, характерна для человека, пережившего большой стресс. Подобного рода реакции демонстрируют, как правило, люди, вернувшиеся из зоны боевых действий. Вот эти обрывчатые воспоминания, перескакивание с темы на тему… Но всё равно все рассказы пациента укладываются в какую-то логику из его прошлого. Здесь же миллион вопросов и ни одного ответа. Сотрудники скорой говорили о каких-то замученных девушках, теперь же пациент при упоминании этой темы впадает в истерику. Лёша, про которого он говорит… Я понял только то, что это какой-то его друг детства, но что именно произошло с этим Лёшей…

— Может быть, Лёша — это кто-то из коллег? — поинтересовался Дорохов, но сделал это недостаточно тихо.

— Лёши нет! — забился в истерике Синицын, схватившись руками за край кровати и начиная опасно её раскачивать. — Лёши нет! Я точно знаю! Он не мог появиться!

Доктор стремительно нажал какую-то кнопку на стене и начал вежливо, но настойчиво подталкивать посетителей к выходу.

— Посещение закончено! Вы сейчас всё равно от него ничего не добьётесь! — Доктор широко расставил руки, как будто защищая пациента от оперативников, и параллельно скомандовал вбежавшей в палату медсестре: — Два кубика успокоительного, внутривенно!

Вытеснив посетителей в коридор, психиатр обернулся на боровшуюся с Синицыным медсестру и крикнул куда-то в глубь отделения:

— Двух санитаров, срочно! — Затем обратился к оперативникам: — А вам придется подождать меня здесь!

Врач стремительно вернулся в палату, и посетители остались ждать в коридоре. Женька заглянула через небольшое окошко на двери внутрь палаты, а затем тихо пробормотала, ни к кому конкретно не обращаясь: