Спящие секреты - [37]

— Вот ещё! — фыркнула девушка. — Жене своей указывать будешь! Я твоему другу сразу сказала, что за выполнение откровенно криминальных поручений браться не собираюсь.

— Вай, как нехорошо, — ухмыльнулся Ваха. Злость из его голоса никуда не исчезла, но теперь к ней примешивалось нетерпение. — Если тебя просят, то нэлзя отказывать, особэно тэм, кто дал тебе приют. Вано нэт здэсь, а значит, я могу говорить от его имэни. У тебя три дня выполнить поручэние. Это понятна?

— Я! Ничего! Делать! Не буду! — медленно отчеканила девушка, и теперь угрожающие заскрипел стул под бизнесменом.

— Ну что ж ты такая глюпая? — с деланым сожалением сказал бизнесмен. — Мурадик, покажи дэвачке, что с нами нельзя разговаривать так неуважительно.

«Наверное, в этой позе я услышал достаточно», — решил для себя Латунин и начал моноспектакль под названием «Пробуждение Ильи Муромца, лежавшего тридцать три года на печи». Для начала Петрович хрюкнул, затем максимально натурально посучил ножками, после со стоном повернулся на бок и снова упал на живот.

Никто из присутствующих в офисе даже не попытался ему помочь, судя по всему, они просто смотрели, как Латунин ворочается на полу, изображая беременного таракана.

Наконец, Петрович встал на четвереньки, затем аккуратно опёрся на сиденье удачно стоявшего рядом стула и краем глаза поймал сожалеющий взгляд девушки. Директриса жалела его, и почему-то эта эмоция по отношению к нему безумно обидела Петровича.

Он не просто мужик, он воин, и поэтому он не нуждается в жалости. Возможно, если бы не этот случайно пойманный взгляд, то и Латунин действовал бы не так жестко, но, как говорил один из классиков детектива, «что выросло, то выросло».

Петрович всклочил на ноги резким прыжком, чего зрители его маленького моноспектакля никак не ожидали, и тем самым выиграл короткую, но очень важную секундочку. На брошенную в лицо связку ключей охранник бизнесмена среагировал и даже сумел раскрытой ладонью отбить её в сторону, но этот успех для него оказался на сегодня последним.

Подобное движение прямой ногой обычно делают футболисты при подаче штрафного, но вряд ли именно это сравнение пришло в голову парню, схватившемуся руками за промежность. Петрович бил от души, поэтому в первые мгновения от болевого шока охранник не смог издать ни звука. Ваха громко сглотнул и заёрзал на стуле, видимо, из солидарности испытывая неприятные ощущения, но на него Латунин пока не обращал никакого внимания.

Хлопок ладонями по ушам запрещён в любом приличном состязании, даже в тех, что зовутся боями без правил. При достаточно резком и синхронном движении можно не просто нанести достаточно серьёзную травму, а вовсе сделать оппонента пожизненным клиентом фирм по производству слуховых аппаратов. Однако Михалыч, помнится, всегда игнорировал подобные мелочи и подопечных заставлял не забивать голову ненужной информацией.

Охранник ойкнул, замотал головой, но рук от промежности не оторвал. Видимо, самая ценная часть организма у него находилась всё-таки ниже пояса.

Рывок головы за волосы навстречу поднимающемуся колену, по-хорошему, в данной ситуации был лишним, но Михалыч всегда учил действовать предельно жестко, не допуская у противника даже мысли о продолжении сопротивления.

— Итак, уважаемый! — Латунин взял стул от стены и подсел поближе к бизнесмену. — Давай знакомиться заново! Ты кто такой?

Так получилось, что одна из ножек стула, на который взгромоздился Александр Петрович, прищемила дорогую кожаную туфлю Балидова, но тот и не подумал сообщить Латунину о такой досадной случайности. В данный момент Ваха только широко открывал рот и переводил ошарашенный взгляд с Саньки на Петровича, затем на лежащего и тоненько поскуливающего охранника, а затем снова начинал смотреть на девушку.

— Ты чего молчишь, уважаемый? — продолжал давить Латунин на бизнесмена, причём как физически, так и психологически. — Русский язык забыл?

— Александр Петрович, — подала голос его директриса. — По-моему, вы перебарщиваете.

Латунин не обратил на её слова никакого внимания, хотя и сделал на подсознании заметку пообщаться с девушкой на тему «Не надо лезть под руку в некоторых ситуациях». Петрович легонько подпрыгнул на стуле, и бизнесмен наконец начал материться.

Это было хорошо. Раз клиент перестал изображать из себя пламенного революционера, готового молчать под пытками врагов, значит, он уже поплыл и совсем скоро будет готов к конструктивному диалогу.

— Александра, — Петрович молил всех известных богов, чтобы директриса поняла его правильно и не начала изображать из себя сестру милосердия. — Может быть, вы всё-таки принесёте мне чашечку кофе? Я уверен, что и господин Балидов не откажется. Ведь не откажешься?

Очередное ёрзание на стуле вызвало стон и такую волну ненависти в глазах Вахи, что кто-нибудь другой на месте Латунина вполне мог и испугаться. Петрович же просто улыбался, и, судя по всему, именно эта улыбка парализовала сейчас бизнесмена гораздо сильнее, чем зрелище только что избитого охранника.

Александра всё поняла правильно, поэтому фыркнула и, аккуратно переступив через неподвижного охранника, вышла из офиса. Латунин невольно отвлёкся на выглядывавшие из-под юбки делового костюма стройные ноги, но тут же одёрнул сам себя, решив, что возможностей полюбоваться прелестями начальницы будет ещё предостаточно.