Спутник-Барахолка - [3]

Кемени, теснимый толпой все дальше, вдруг заметил, что бредет по осколкам. Они, по большей части, были такими мелкими и твердыми, что тяжелый ботинок скафандра не мог их раздавить. От кричневых лужиц, в которых лежали осколки, исходил запах меда. Что это было - отходы, шлаки или останки какого-нибудь несчастного, растоптанного толпой зевак?

Кемени взглянул на ручной хронометр: пять часов уже не исходе. Как быстро они пролетели! И каждый из них был как предостережение, как призыв немедленно вернуться на корабль. Вот только последний раз попытать счастья - может, в той куче приборов найдется какая-нибудь стоящая вещица по доступной цене. Там были свалены изношенные тела отслуживших свой срок роботов, ондроидов и их референтов, пустые выпотрошенные коробки и промасленное разнооцветное содержимое этих коробок. Среди прочего валялась искореженная сталь, покрытая копотью, обрывки кабеля. Настырные радиолюбители торговались из-за устаревшей микроэлектроники, взвешивали в своих длиннопалых когтистых лапах, покрытых шерстью, мешки, набитые микросхемами, и золотые электроды для контактов, вживляемые в мозг, принюхивались к керамическим панелям, украдкой вытирали о шкуру зазевавшегося соседа фасетные счетчики Гейгера и фотоэлементы, а затем испытывали их в потоке радиоактивного излучения, на свету и в тени. Танцующие цветные полосы "маркизы", трепетавшие на ветру, опускались на щебенку, вылезшую из щелей между прессованными плитами, и на головы мохнатых покупателей, которые азартно торговались, брызгая слюной. Для тебя здесь нет места, охотник за сувенирами!

На небе стоял ярко-красный Толиман; чтобы вернуться назад, нужно было идти ему навстречу. Кемени плотно сомкнул веки, и на него сразу начали надвигаться неясные видения, возникавшие на фоне причудливых очертаний торговых палаток и нагромождений товара. Ветерок доносил запахи съестного, струйки дыма, кружась, поднимались к небу, усыпанному звездами. Разумные существа, начиная с коацеватных форм и кончая более сложными организмами, питали явное пристрастие к жареному мясу и острым приправам. Какой коктейль ароматов был разлит в воздухе - просто текли слюнки, за все годы путешествия на корабле никогда так приятно не пахло пряностями. Потом Кемени окутали тяжелые испарения, и его затошнило от обилия разделанного мяса, издававшего приторный запах. Астронавт стал быстрее протискиваться вперед, то и дело натыкаясь на чьи-то многосуставчатые лапы, переливавшиеся всеми оттенками зеленого, упираясь в широкие спины, покрытые несколькими слоями больших пальмовых листьев; он проскользнул мимо согбенных гигантов, прижимаясь к металлическим пластинкам, защищавшим их бедра. Кемени стало жарко в скафандре, хотя система охлаждения по-прежнему функционировала. В воздух поднялась какая-то тень и, точно стрекоза, принялась кружить на фоне сияющего диска главного светила, при этом она гудела с подвыванием, а коммуникатор пререводил, запинаясь и спотыкаясь: "Сюда, землянин, сюда, вещицы лучше и замечательнее ты не найдешь нигде!"

Кемени нерешительно приблизился, странное насекомое с пронзительным криком спикировало на землю, уселось, сложив своои огоромного размаха крылья, пронизанные кровеносными сосудами. Перед ним аккуратными пирамидами были разложены серебристые шарики: самые маленькие - размером с булавочную головку, самые большие - с бильярдный шар. Они переливались на свету и в тени, словно живые жемчужины со звезды Денеб.

Крылатое существо с голубым туловищем острожно, почти нежно, подхватило один шарик острыми краями челюстей и загудело: "Универсумы! Микрокосмы! Каждый шар - это целый мир, законченное древнейшее мироздание, отдельная вселенная, уйма метагалактик, есть черные дыры, коллапсары, поглотившие свои физические поля, реликты, которе, возможно, имеют отношение к образованию нашей собственной Вселенной и которые остались не втянутыми в водоворот эволюции. Другие миры, у которых, видимо, свои законы, свои пространственно-временные отношения!"

Погруженный в свои мысли Кемени взял шарик не с того места, иерархия микрокосмов нарушилась, они покатились вниз и в стороны, попадая в едкие лужи, оставленные неряшливыми обитателями планет с метановой атмосферой, тяжеловесные арктурианцы с хрустом опускали на них гранитные плиты своих подошв. В то время как Кемени все еще стоял в оцепенении, насекомое быстро собрало все свое добро, при этом сегменты, из которых состояло его тело, издали звонкий стрекчущий звук. Через несколько сеунд пирамида снова стояла на месте как ни в чем не бывало.

"Ну-ну, землянин, попробуй-ка их расплющить! Или возьми лучше лазер! Они неуязвимы, они бесконечно тверды. Эти миры так же сильны, как наш мир, они населены существами такими же разными, как я и ты, живородящее создание, дышащее воздухом!"

Кемени вздохнул: время поджимало, где-то там, за ларьками, вдали от шума, от всех этих диковин, стоял готовый к старту корабль.

"Рассмотри их внимательно, землянин, иногда поод блестящей оболочкой появляется глаз - глаз, который смотрит в твои глаза. Ведь наша Вселенная для них - это серебристый шарик, излучающий странное мерцание - и не более того."