Спустя тысячелетие - [5]
Спасать необходимо и Россию, и Японию, да и весь мир!
Но не только землетрясения сотрясают нашу планету!
По наблюдениям той же Э. И. Несмянович, в результате биений космических сил, воздействующих на нашу планету (во всяком случае, в настоящее время), на Земле наблюдается повышенная нервозность людей, их массовые противоборства, жертвы, скачок заболеваний инсультом, инфарктом, даже эпидемии…
Так не связаны ли горькие события 1991 года с подобным воздействием на нашу планету космических сил? Не потому ли землетрясение постигло Грузию, унося человеческие жизни и уничтожая города и села? Не потому ли обострилась вражда между вчера еще дружившими народами: грузинами и осетинами, армянами и азербайджанцами? Или кровавые события в Ираке: массовое бегство оттуда миллионов курдов, теряющих в горах по тысяче человек ежедневно? И не вызваны ли вспышки эпидемий холеры в Перу и других странах той же причиной?
И наконец, самое, быть может, страшное. Не грозное ли предупреждение грядущей на Земле экологической катастрофе — поражающие своей грандиозностью наводнения и тайфуны в Бангладеш? Число жертв там достигает сотен тысяч, а пострадавших — миллионы! Невольно вспоминается библейский миф о Всемирном потопе.
Может ли наука Земли стоять в стороне, руководствуясь устаревшими воззрениями, если не сказать догмами?
Природа шутить не любит. Как-то гроссмейстер Э. Л. Погосянц сострил: «Нам нечего ждать милостей от природы, надо просить у нее милостыню!»
Но нам не нужно ни борьбы, ни победы над природой, ни милостыни от нее. Нужно содружество с ней через познание ее законов вместо навязывания ей своих собственных. Только это может предотвратить массовые бедствия. Уважение к этим законам, бережное отношение к своей планете неизбежно приводит к выводу, что основная энергия, которой вправе пользоваться человек, — ТОЛЬКО СОЛНЕЧНАЯ.
Как же получить ее в достаточном количестве и что делать со всем оснащением технологической цивилизации, рассчитанной на сжигание топлива? Что делать с миллиардами автомашин, как утеплить дома в холодных зонах? Неужели вернуться к донкихотовским ветрякам? Или устанавливать зеркала в пустынях? А что делать в странах, где солнце светит скупо? Как самолетам летать без топлива? Не погибнет ли земная цивилизация?
Нет! Не погибнет! Все эти проблемы разрешимы, если вспомнить, например, об океанских волнах, воспринимающих большую часть энергии, посылаемой нам Солнцем! Но пусть об этом расскажут потомки, увидеть которых нам дано (через тысячу лет!) лишь с помощью воображения, глазами героев романа.
Часть первая
ГОРЬКОЕ НАСЛЕДИЕ
Где ты, Земля моя родная,
Леса, поля, долины, реки?
Ужель в пустыне злой одна я
В отчаянье сжимаю веки?
Весна Закатова, поэтесса XXI века
Глава 1
УЖЕЛЬ ЗЕМЛЯ РОДНАЯ?
Невольно к этим грустным берегам
Меня влечет неведомая сила!
А. С. Пушкин
В таинственном мире космоса, в беспредельном просторе миллионов световых лет, среди сверкающих центров атомного кипения материи, мимо звезд, живущих или рождающихся, гигантских или карликовых, через вакуум, материальный, но неощутимый, как пустота, завершал свой путь, возвращаясь на родную Землю, звездолет.
Ослаб стокилометровый трос-буксир, соединяющий два его дискообразных модуля. Закончилось торможение тягового, сдерживающего жилой модуль, снижая его скорость от световой до первой космической. Звездолет вышел на околопланетную орбиту. В кабине управления ощутилась невесомость.
— Никитенок! Куда ты забрался под потолок? Сейчас же спускайся. Держись за скобки, как папа учил.
— Я летаю, мамочка! Я — настоящая птичка, как ты рассказывала. Я снова летаю, как раньше, когда был маленький!
Помнил ведь трехлетний малыш невесомость, которую ощутил год назад. Жилой модуль тогда перестал разгоняться, а тормозить еще не начал. И при почти световой его скорости, за один удар сердечка Никитенка, мимо него мелькали звезды и световые годы расстояний. Осознать это он сможет лишь став взрослым, овладев теорией относительности и поняв парадокс времени.
Вся коротенькая жизнь Никитенка, рожденного на другой планете, прошла в «разгоне» и «торможении» его космического дома, кроме которого он не видел ничего, если не считать книжек и видеофильмов, привезенных родителями с Земли.
Не только папа и мама, математик корабля Надя и штурман Никита, все члены экипажа звездолета обожали мальчика. Он был для них символом грядущих поколений.
— Сейчас же спускайся вниз! — настаивала Надя, отрываясь от иллюминатора, через который вместе с другими звездонавтами рассматривала долгожданную родную Землю.
Ловко подплыв к малышу, она взяла его за ручку.
— Я не знаю где «вниз», — сопротивлялся тот.
Но Надя спустила его. Ее невесомые огненные волосы распустились при этом непослушной волной, напоминая воительницу былых времен, на репродукцию портрета которой еще годовалый Никитенок показывал в их семейной каюте, говоря «мама», хотя волосы у Жанны д’Арк были черные.
С мальчиком на руках Надя встревоженно обратилась к всегда невозмутимому долговязому папе Никите:
— Неужели это Земля наша? Не верится!
— Ну что ты, родная, — возразил низким голосом Вязов. — Компьютеры не могли ошибиться. Мы с Федей с ними крепко дружим. «Гончих псов» с их галактикой с неба никто не угнал. «Туманность Андромеды» на месте, как пришпиленная. Такие ориентиры не подведут.
