Спуская псов войны - [48]

– Да… Я когда-то давно оставил товарища на смерть… Юджин был отличным парнем. Мы все несли его по очереди, но… нас настигали, и он решил встретить свою смерть, прикрывая нас, а не скончаться от раны. Черт. То, что он говорил, – это было несправедливо. Это была неправда.

– Ничего он не говорил – это был мираж, его слышал только ты. В подпространстве не все видения безобидны. Иногда оно использует против нас нашу же совесть… Иди поспи. Мы у Чоданги, от звезды к планете полтора цикла полета.

Спал Леонид плохо: ему снились события тридцатилетней давности и оставленный в джунглях Юджин.

* * *

Чоданга сверху казалась почти сплошным белым шаром с темными кляксами плато. Вечный облачный покров, скрывающий почти девственную планету от взгляда из черной бездны, сколько хватает глаз.

Касс вышел на орбиту и связался с центром управления колонии, после чего установил мост контроля и позволил наземному компьютеру вывести их точно на зону посадки.

– Хорошо, что мы попали в грозовое окно, – заметил торговец, – иначе садиться пришлось бы самим. Тут каждый день лютуют грозы по паре раз, если не круглые сутки.

Корабль погрузился в белый туман. Тридцать секунд белизны за бортом – и вот уже на обзорных экранах от края до края мрачные буйствующие джунгли Чоданги.

Посадочные опоры коснулись площадки, Касс в последний раз поправил свою форму. Земное обмундирование сидело на нем не ахти – но зато он будет не так выделяться среди землян, казаться частью подразделения.

– Ты готов? – спросил он Леонида.

– Парни, мы готовы? – крикнул наемник в коридор.

– Так точно, сэр! – почти, но не совсем в унисон, согласно инструкциям командира, отозвались восемьдесят луженых глоток.

– Ну, теперь-то не подкачай, – сказал Касс, – первый акт будет самым сложным, а дальше все как по маслу пойдет. Рожу кирпичом, и я тебя очень прошу: вначале подумай – потом сделай или ляпни, а не наоборот.

– Угу, – отозвался наемник.

В этот момент бортовой искин передал сообщение из контрольного центра:

– Приветствую на Чоданге и в колонии Уольрэм. Вход на территорию колонии разрешен.

Подразделение, облаченное только в походные костюмы и с «Кароносцами» на ремне, организованно высадилось из корабля и колонной по четыре двинулось с посадочной площадки к ползущей в сторону массивной створке ворот, за которой уже стояла высокая стройная фигура. Туман и слегка запотевшее стекло дыхательной маски позволили Леониду рассмотреть чужака, тоже носящего маску, только почти в упор. Перед ним стоял балларан, серокожий, с кисточками на ушах и янтарными глазами.

Ни один мускул на лице наемника не дрогнул, пока глубоко внутри шкурный интерес душил рвущиеся наружу принципы. Выбора особого нет – но кое-кто за это ответит.

Касс и балларан обменялись приветствиями, Леонид хранил гробовое молчание, пока ворота закрывались у него за спиной. Гермостворка глухо лязгнула, зажужжали компрессоры, выкачивая наружу непригодную атмосферу Чоданги и закачивая дыхательную смесь, вспыхнули стерилизационные лампы.

– Прежде чем вы попадете во внутренние помещения, – сказал серокожий, сняв маску, – командиры должны встретиться с управлением колонии, а рядовой состав пока подождет здесь.

Наемник сразу же отметил надменно-бесстрастное выражение лица балларанца. Голос подчеркнуто ровный. Но Леонида этим, конечно же, не обмануть. Он уже знает, какие эмоции испытывают эти существа при виде землян, воочию видел их на лице той балларанки.

– Мы готовы, – сказал Касс.

– …Но вначале переговорим между собой, – добавил наемник.

– Жду вас в коридоре, – коротко сказал балларан и вышел.

Леонид упер тяжелый взгляд в торговца.

– Итак, ты решил сдать меня в аренду нацистам, – сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

– Твои обвинения балларан в нацизме необоснованны, – спокойно ответил тот, – ты пытаешься устроить проблему на пустом месте.

– Мы оба с тобой знаем, что они считают низшими всех, кроме себя. Это и есть нацизм.

В голосе Касса появились жесткие нотки:

– В таком случае у меня для тебя хреновая новость. Ты уже служишь нацисту, то есть мне. Потому что под твое определение нацизма попадают и я, и все сссла, и подавляющее большинство высокоразвитых рас галактики. И даже ты сам, умом понимая, что ты примитивнее других, все равно подсознательно считаешь себя лучше. Это нормально – считать свой вид самым лучшим. Разница между мною и балларан в том, что я свое мнение о других держу при себе, а они свою развитость выставляют напоказ, хоть и стараются делать это корректно. Политика у них такая.

– То-то же на лице той балларанки так корректно были написаны отвращение и презрение, ага.

– Ты смутил и обидел ее, раздевая глазами! Вообще у балларан принято контролировать себя полностью, промашки у них редки. Но давай будем откровенны. Я сам не люблю балларан, тем более что они давние оппоненты сссла по делам внутри совета одиннадцати. Но при всем при этом – они чрезвычайно развитые и культурные существа. Балларан не строят концлагерей и не жгут никого в крематориях, как это делали твои соплеменники, потому давай посмотрим правде в глаза: не по чину землянину судить о балларанах, проводя параллели с худшими представителями своего, я подчеркиваю – своего вида.