СПРУТ. Система программированного управления телом - [18]

У некоторых народностей Австралии, Африки и Южной Америки раньше, чтобы выяснить виновность или невиновность кого–либо, всему племени давался яд. Считалось, что если человек не совершал ничего противозаконного с точки зрения того племени, то яд на него не подействует, ну а если виновен — расплата не заставит себя долго ждать. И вот что удивительно. Действительно, если человек считал, что он невиновен и ему нечего бояться, он спокойно выпивал яд и никаких последствий не было. Виновный же, как правило, погибал. Что это? Действие феномена ВЕРЫ или чего–то другого? Непонятно, какие такие силы могут нейтрализовать действие сильнейшего яда. Но можно подойти к этому и с другой стороны. Допустим, что никакого яда вообще не давали, был просто безобидный напиток, но те, кто его принимал, об этом не знали. Тогда что же вызывало гибель виновного или виновных?

Страх или ВЕРА в неотвратимость наказания? В общем, вопросов здесь гораздо больше, чем ответов. Ясно только одно: феномен ВЕРЫ — это не фикция, и не имеет значения, знаем мы или не знаем механизм его действия. Этот феномен, впрочем, как и многие другие, стоит над знанием. Древние славяне считали, что главное — ВЕДАТЬ, именно это делает человека существом разумным.

Итак, были рассмотрены два примера, в чем–то схожие, но разница между ними все–таки есть. В первом случае за счет веры или страха было запрограммировано конкретное заболевание, и лабораторные анализы его подтвердили. Во втором случае результат был двойственным. Кто–то (человек, который чувствовал за собой вину) пострадал, а для остальных вообще ничего не произошло. Вопрос только в одном. Был яд или его не было? И что явилось разрушительной силой — страх, вера в неотвратимость наказания или что–то другое — неясно, а если яд все–таки был, то какие механизмы в организме человека, твердо знающего, что он не может пострадать, т. к. невиновен, были включены. Еще раз хочу сказать, что предположения могут быть самыми различными, даже фантастическими, но сути дела это не изменит. Наука оперирует только фактами, а не домыслами.

Канадский ученый Гастон Нессай обнаружил в крови людей и животных доселе неведомые субклеточные мельчайшие живые частички, которые были названы соматидами*. Чему немало был удивлен Нессай — существовал некий цикл в три ступени, действовавший в здоровых организмах, при котором менялась форма частичек (соматид–спора — двойная спора), но если организм животного или человека ослаблен, то соматиды развиваются не в три стадии, а в шестнадцать, проходя дополнительно еще тринадцать превращений. И что крайне важно — все болезни имеют (Нессай это в дальнейшем доказал) общие функциональные принципы, и человека нельзя лечить от какой–то одной напасти. А ведь ортодоксальная медицина, к сожалению, не мыслит по–другому. Но еще раньше, чем Г. Нессай — в 19‑м веке — соматиды предсказал Антуан Беша, профессор Страсбургского университета и крупнейший диагност Европы того времени. Используя примитивный световой микроскоп, он первым наблюдал загадочное свечение корпускул в жидкости. И он же первым высказал мысль, что причины болезней скрыты в организме, а не приходят извне, как считал великий Луи Пастер. Но в то время победила теория Пастера, и об открытиях А. Беша забыли почти на столетие. И только в середине 20‑го века Гастону Нессаю удалось сформулировать один из важнейших постулатов: микробы и бактерии не причина, а результат болезни.

Он доказал, что каждая бактерия привязана к определенному давлению, температуре, кислотности среды и т. д., или, иначе говоря, может вызвать болезнь только в узких рамках среды. Нессай и его сторонники не проводят строгой грани между бактериями и вирусами. Теория плеоморфизма допускает даже, что у них есть нечто общее. Ученые «фильтрационисты», среди них Артур Кендал из Чикагского университета, обнаружили свойство бактерий меняться до неузнаваемости. Так, Эдвин Розанов не сразу догадался, что полиомиелит порожден «закамуфлированным» стрептококком. Некоторые микробы вызывали свечение благородных газов типа неона, ксенона, аргона. Подлинное потрясение испытали в лаборатории, когда раковые клетки в среде аргона создавали электрическое поле и зажигали неоновую лампу. Следовательно, как установили в опытах, наступала ионизация газа. Нессаю удалось через пограничное состояние бактерии, которое он выявлял через свечение больной клетки в благородном газе, создавать микроорганизмам такие условия, что они сами рассказывали о себе, попадая под луч «соматоскопа» (прибор, изобретенный Нессаем).

Он доказал, что ионизация возникает в присутствии переходной формы бактерии, активной химически, под воздействием света или ультрафиолета. В этом и заключался секрет его прибора. Трех минут воздействия определенной частотой обыкновенного дневного света хватило на полный паралич бациллы. И все 16 человек после трех сеансов облучения (не кобальтом, а обычным светом) были вне подозрения на рак.

«Как известно, гамма–излучение — самое высокоэнергетическое, оно разрушает молекулы клетки, образует токсичные свободные радикалы, которые глушат жизнь в зародыше. Оно не затрагивает только переходные формы бактерий и вирусов, так как те пользуются слабыми источниками энергии наподобие дневного света. И когда по больным клеткам бьют циклотронными пушками, право, так и хочется провести аналогию со стрельбой по воробьям: шуму много, пользы никакой. Ведь бациллы потому и светятся, как доказал Нессай, что в них уже накоплен избыток энергии. И если подать свет прибора в противофазе к «самосвечению», то бацилла перестанет существовать. Мягкий световой луч не только выискивает бактерии, но и подавляет их»*.