Спрут 6. Последняя тайна - [41]

— Карта, вы с Салимбени должны узнать, что это за банк у Тано Каридди, где он находится, его название, какой капитал и все такое прочее. Не откладывая! — И добавил: — Мне что-то не нравится вся эта история. Надо не спускать глаз с этой змеи Тано, пусть он только попробует ужалить, мы сразу раздавим его раз и навсегда, чтобы он не мог больше пакостить!

Конец «Архивиста»

Лоренцо Рибейра не оставлял надежды либо обольстить, либо подкупить Мартину (а может быть, и то и другое вместе!), не мытьем, так катаньем заставить ее с ним сблизиться и выведать у нее все, что ей расскажет ее подзащитная. Судьба фотографий Беллини не давала ему покоя — на них он делал, может быть, главную ставку в своей игре.

Мартина вновь была у него в гостях. Он снова водил ее по огромному дому, предлагая выбрать себе комнату для рабочего кабинета, где она могла бы ознакомиться с его бумагами.

— Ну что ваша подзащитная? — как бы между прочим спросил Лоренцо. — Есть какие-нибудь сдвиги?

Мартина рассказала, что Нина пыталась покончить с собой, перерезав вены на руках, и им с судьей Конти чудом удалось ее спасти — они успели остановить кровь. Теперь она в больнице.

— Почему она это сделала? — спросил Лоренцо.

— Сама не могу понять, — отвечала Мартина. — |Тем более, я по-прежнему уверена в ее невиновности.

— Сейчас судья ее допрашивает? — спросил Лоренцо.

— Нет, пока она слишком слаба.

В это время зазвонил телефон. Извинившись перед Мартиной, Лоренцо взял трубку. Это был «старший».

— Я выполнил свое обещание, — сказал Карта. — Я доставил к тебе того человека. Теперь в награду разреши мне заняться тем, кто нужен мне. Я слишком давно этого жду.

— Пожалуйста, занимайся себе на здоровье. Я тебе не мешаю, — проговорил Рибейра и повесил трубку.

Дверь гостиной Эспинозы резко распахнулась. На пороге стоял Карта. Антонио Эспиноза сидел в кресле рядом с постелью: теперь он и спал в этой комнате, уставленной дорогими его сердцу вещами. В руках у него была книга,

— А, это ты, — поднимая голову от книги, произнес он. — Ты что-то запоздал, я ждал тебя много раньше… Так оно и должно было случиться… Вот, сижу, читаю Бальзака. Видишь эту книгу? Прижизненное издание, гляди: 1837 год, переплетена в кожу, ручная работа. Прекрасная книга, в ней обо всем сказано, и обо мне и о тебе тоже. Я оставляю ее тебе в наследство. Можешь почитать. Ах, да, ты ведь вряд ли читаешь по-французски, — в слабом голосе Эспинозы зазвучали прежние высокомерные, насмешливые нотки.

Карта не спеша вынул свой огромный пистолет и выстрелил в стоящую на столике большую куклу с двумя лицами, разнеся ее фарфоровую голову. Затем — в китайскую вазу, в старинную карту и картину на стене… Эспиноза приподнялся с кресла и схватился за ствол пистолета.

— Ну зачем, ну зачем ты это делаешь? — спросил он плачущим голосом, — ведь это такие редкие, старинные вещи… Они так красивы, я так их любил…

— Ты убил людей, которых любил я. По твоему приказу отправили на тот свет даже ребенка. Его звали Нинни… Осталась всего одна пуля — она для тебя.

И почти не целясь «старший» спустил курок.

«Архивист» без стона сполз на ковер, усыпанный осколками фарфоровой куклы-януса. С одним из тех, кто много лет подряд направлял преступления «спрута», неизменно выходя сухим из воды, кто был повинен в гибели множества людей, в том числе капитана Коррадо Каттани, всего семейства Линори, — своих врагов, но также и друзей, наконец, было навсегда покончено. Погибла его дочь, погиб его наводящий ужас архив, погибли его красивые, редкие вещи. Теперь пришел черед сгинуть и самому эстетствующему и философствующему убийце, в своем роде тоже редкому экземпляру человеческой породы, который был так опасен именно из-за своих редкостных ума и коварства. Только безоглядная смелость, мужество Каттани, Сильвии Конти и Ликаты смогли подорвать могущество этого поистине страшного существа.

Полицейские облавы по всем злачным местам и трущобам Милана долго не давали результата — ни бармены, ни вышибалы дискотек, ни проститутки в ночных клубах, гостиницах и у вокзалов ничего не знали о человеке с золотыми зубами, а также только отрицательно качали головами, глядя на фоторобот киллера Сантино Рокки. Ликата решил лично включиться в розыск. В одном привокзальном баре он услышал историю о пяти братьях-силачах, некогда выступавших в цирке. Теперь они спились, трое куда-то пропали. Но двое, уже не очень молодые, иногда появляются — по мелочи промышляют наркотиками и «живым товаром». Внешность у них броская — оба здоровенные, с бритыми черепами, выглядят вроде панков, у старшего рот полон золотых зубов. Прозвище его «Лысый».

Ликата начал выслеживать Лысого на улочке неподалеку от вокзала, где мелкие торговцы наркотиками сбывали свой ядовитый товар. Однажды, когда вместе с сержантом Джуньи они сидели в машине, вглядываясь в прохожих, показались оба брата. Несмотря на прохладную погоду, они были в одних майках, позволявших рассмотреть их могучую мускулатуру. Однако, когда Ликата прыгнул на Лысого, тот не оказал серьезного сопротивления и только начал слабо протестовать. Второго братца держал на мушке сержант.