Спровоцированный - [38]

Касание стало более настойчивым. В знак протеста Дэвид издал гортанный звук и снова заерзал. Балфор отпустил член и посмотрел Дэвиду в глаза.

— Тебе не нравится, что я там тебя трогаю?

— Я... Я никогда никому не позволял... — Завороженный игривой улыбкой Балфора, Дэвид замолчал.

— А мне позволишь? — ласково спросил Балфор. — Я так сильно хочу к тебе прикоснуться. Разреши.

Не дождавшись ответа, Балфор сместился ниже и провел опухшими губами по яйцам.

Дэвид вскрикнул, а потом еще раз, когда Балфор вобрал мошонку в рот, приласкал, поддразнил языком и губами.

Дэвид все пытался заключить сделку с самим собой. Пока что он ни разу не выразил несогласие. А Балфор нарушал всевозможные запреты и широкими ладонями раздвинул бедра Дэвида еще шире, теплыми губами прижался к невероятно нежной коже чуть ниже мошонки и спустился к узкому входу.

При первом прикосновении языка к анусу Дэвид выгнул спину, и член у него дернулся, окропив живот капельками жидкости, он безостановочно сквернословил и скручивал покрывала. В голове не укладывалось: Балфор прикасался к нему губами... там! К самой интимной части тела. Невероятно распутный поцелуй.

Балфор оторвался от своего занятия, демонстрируя румяные щеки и безумно сверкавшие глаза, и прошелся взглядом по обнаженному телу Дэвида и раздвинутым бедрам.

— Ты прекрасен.

Какими бы смехотворными ни показались слова, Дэвид все равно разнежился, но когда эмоции превратились в думы, он от них отмахнулся и отдался ощущениям, что Балфор в нем разжигал. Дэвид игнорировал внутренний голос, призывавший остановиться, пока все не зашло слишком далеко.

Губами Балфор дразнил вход, а рукой ласкал член, и все, что Дэвиду удавалось делать, — это тяжело дышать и стонать, пока ему как следует прислуживали. Он никогда не испытывал ничего подобного. Он лежал в удобной постели, и ему угождали как императору.

Пока он размышлял, блаженство завладевало им все быстрее и быстрее, а Балфор, пристально глядя Дэвиду в лицо, засунул указательный и средний пальцы в рот.

— Что...?

— Не бойся. Это всего лишь пальцы. Тебе понравится, обещаю.

Он снова вобрал член в рот и закружил пальцами по входу.

Боже, неужели он это позволит? Это, конечно, не содомия, но совершенно точно проникновение. Часть тела другого мужчины войдет в его тело, а Дэвид решил, что никогда этого не допустит.

Балфор принял решение за Дэвида. Он протолкнул скользкий палец внутрь, отчего Дэвид ахнул и расслабился, позволив толстому настырному пальцу войти. А в сочетании с теплыми влажными губами, которыми Балфор обхватывал член, ощущение было самым удивительным из всех, что Дэвид испытал за всю свою жизнь.

Дэвид не сомневался: он не сумеет продержаться ни минуты. Но его ждало продолжение. Балфор подвигал пальцем, чтоб Дэвид привык к вторжению, убрал и протолкнул снова. В этот раз... два пальца? Он не мог сказать наверняка, жаркие губы все время отвлекали. И снова Балфор задвигал пальцами, а потом... «Боже святый! Что это было?»

Дэвид вскрикнул от вспышки неописуемого удовольствия. Вскоре это случилось вновь, умелыми пальцами Балфор прикасался к чему-то внутри него. Балфор повторял снова и снова, а Дэвид всхлипывал и бессвязно умолял. И наконец-то безмерными ласками и губами, что лишили свободы его твердую плоть, Балфор привел Дэвида к такому оргазму, какого он прежде никогда не испытывал.

Выгнув спину, Дэвид закричал, член пульсировал, в то время как он опустошал яйца Балфору в рот. Он практически кончил еще раз, увидев, как сглатывал Балфор, а широкими плечами упирался в раздвинутые бедра.

Ослабнув всем телом, Дэвид повалился на подушки, а Балфор, поднявшись на колени, оперся рукой о подушку рядом с головой Дэвида, а второй рукой обвил свой член. Все происходило будто в тумане. Балфор двигал рукой, сосредоточив взгляд на лице Дэвида, а изо рта вырывалось рычание. Несколько мгновений спустя он достиг кульминации, покрыл грудь и живот Дэвида семенем и, тяжело дыша, рухнул на него.

С минуту они просто лежали. Балфор горячо дышал Дэвиду на ухо.

Дэвид не понимал, что делать дальше. Он никогда не лежал в постели с мужчиной. И никогда ни перед кем вот так не обнажался.

Спустя какое-то время Балфор высвободился из объятий и повалился на спину. А Дэвида охватило чувство одиночества, и он уставился на потолочную розетку, постепенно осмысливая, что же он только что допустил. На Балфора он смотреть не мог, хотя и чувствовал на себе его взгляд.

Он ждал, что Балфор заговорит, нарушит молчание каким-нибудь провокационным комментарием, но вместо этого Балфор сел и свесил ноги с постели. Поднявшись, он подошел к серванту и из бутыли налил воды в кувшин. Тряпкой вытер руки и промежность, смочил еще одну тряпку и с равнодушным видом отдал Дэвиду.

— Можешь остаться на ночь, — накинув халат, сказал Балфор.

Дэвид не сомневался, что приглашение было неискренним. Предложение было произнесено вежливо, словно Балфор предлагал чай незваному гостю. На душе у Дэвида стало пусто.

— Благодарю, но мне пора уходить.

Присев, Дэвид осмотрел пол и осознал, что оставил одежду в гостиной. «Господи». У него не осталось иного выхода, кроме как подняться и пройти по комнате обнаженным.