Тёма тоже не умеет. И ладно, подумаешь! Их семейного бюджета — государственных подачек — еле на диету хватает, так что резина в любом случае пролетает. Не сильно и хотелось. …грузовой лифт вызывается со второй попытки — в обычный они с бабушкой не помещаются, но первым приезжает почему-то всегда обычный, а не грузовой… …школьный стадион.
Бабушка оставляет Тёму возле турников, а сама — ха! трусцой! — наворачивает свои стандартные три километра. Хмурая Катька — разбудили ни свет, ни заря! гады-родители! — выгуливает своего глупого эрдельтерьера, а на Тёму даже внимания не обращает. Может, она действительно акселератка?
Или того хуже — секс-бомба?
— Т-тём-мочка, д-дом-мой? — у бабушки одышка.
А вечером — не позже десяти ноль-ноль — взбивая подушку…
Обложки модных журналов, интервью в газетах и письма поклонниц…
Чемпионат мира…
Олимпиада…
И советское полусладкое — мамино любимое — струится тоненькой ленточкой.
Шнурком?..
Между реальностью и мечтой.
Бокал вдребезги — на счастье, обнимашки с именинником дядей Толей, гусары ремней не пристёгивают, правда, сына?!
Город мелькает улицами. Перекрёстки — кресты на карьере? Светофор сломан — показывает неправильный свет.
Фальстарт? Финиш.
И не было никогда той проклятой аварии, и живы папа и мама — вон же они, на втором и третьем месте пьедестала; улыбаются!
Тёма по инерции пробегает ещё пару десятков шагов — сердце колотится: поперёк горла. Остановился, согнулся: тяжёлое дыхание — слёзы? Откинул край одеяла: слишком жарко.
Лунный свет в спицах инвалидной коляски — прокатимся, спринтер?
