Справедливый приговор. Дела убийц, злодеев и праведников самого знаменитого адвоката России - [60]

Отсюда его забота о даровании подсудимому всех средств оправдания, отсюда его милосердие, растворяющее строгость кары.

Процесс принимает вид не истребления, а поединка между охраной закона и охраной личной чести.

Допускаемые в бою мины и засады, вылазки и диверсии, здесь не у места: здесь они нарушают чувство меры.

И если я прав, что это чувство не было вполне удовлетворено в настоящем деле, и чаша обвинения имела лишние гири, то да найдут подсудимые в вашем спокойном и чуждом предубеждения житейском благоразумии и в вашей общей способности к различению добра и зла и к оценке человеческих поступков по их внутренним достоинствам и недостаткам — ту желанную добавочную гирю, которая восстановит нарушенное равновесие.

Дело Ф. И. Мельницкого по обвинению в растрате казенных денег и М. Ф. Литвинова в преступлении по должности

3 ноября 1881 г. казначей московского воспитательного дома коллежский асессор Ф. И. Мельницкий получил из Московской конторы Государственного банка 339 000 руб. на содержание воспитательного дома и, уложив из них 337 000 руб. в кожаный саквояж, отправился пешком в Купеческий банк, чтобы внести туда деньги на текущий счет воспитательного дома. На половине пути он почувствовал себя дурно и присел. Когда он через несколько минут пришел в себя, саквояж с деньгами, бывший при нем, исчез. Взволнованный, он явился к прокурору Судебной Палаты и, рассказав ему обо всем происшедшем с ним, просил арестовать себя.

Высокое общественное положение Мельницкого в городе Корчеве, где он до службы в воспитательном доме 4 года по единогласному избранию гласных был председателем земской управы, одиннадцатилетняя служба в должности казначея в воспитательном доме, материальная обеспеченность Мельницкого, его почтенный возраст, — все это не оставляло сомнения в том, что Мельницкого постигло несчастье.

Тем не менее, ввиду значительности суммы похищенного была произведена тщательная проверка заявления Мельницкого и обследовано поведение Мельницкого за все время его службы.

Было установлено, что Мельницкий, когда ему представлялась возможность обогащения, не останавливался для этого перед сомнительными средствами, что Мельницкий не всегда правильно записывал проходившие через его руки суммы.

Было обнаружено, что Мельницкий из находившихся под его ответственностью сумм часть присвоил, что Мельницкий через своего сослуживца Литвинова продавал нахолившиеся в кассе воспитательного дома облигации, принадлежащие приюту принца Ольденбургского. Эти растраты Мельницкий пополнил.

Вместе с этим раскрылась растрата 5000 руб. из сумм, принадлежащих воспитательному дому. Мельницкий периодически получал от директора воспитательного дома деньги для раздачи их служащим. Перед 3 ноября он получил 5307 р. 79 к., записал их в расход, но не роздал.

Мельницкий объяснил, что заимствования из сумм, хранившихся в кассе воспитательного дома, им действительно производились, но делал он это для того, чтобы оказать услугу находящимся в затруднительном положении своим сослуживцам, и всегда взятые суммы возвращал.

В это время большим материальным достатком Мельницкий не обладал. Дом его был заложен, имевшиеся у пего 500 десятин земли служили обеспечением исполнения им казначейской обязанности по воспитательному дому и не могли быть проданы, все остальное имущество представляло незначительную ценность. Покрыть растраты собственными деньгами Мельницкий не мог, и являлось естественным предположение, что якобы украденные у него деньги он присвоил себе.

Несомненность присвоения Мельницким денег подтверждалась следующими фактами.

До этого случая Мельницкий не брал из Государственного банка деньги для перенесения их на текущий счет в Купеческий банк, так как суммы воспитательного дома постоянно оставались в Государственном банке на текущем счету Купеческого и выбирались только по мере надобности; и в этот день кассир Государственного банка, как это делалось обыкновенно, заготовил для Мельницкого перевод на Купеческий банк, но Мельницкий сказал ему, что он желает получить деньги; затем, вопреки правилам Учреждения и Ведомства Императрицы Марии, согласно которым лицо, получающее из какого-либо учреждения деньги, должно быть сопровождаемо счетчиком, Мельницкий на этот раз, получив деньги, сопровождавшего его счетчика отпустил.

Кроме того, Мельницкий, куда-то, очевидно, торопясь, не просчитал всех денег, против своего обыкновения, с довольно большою тяжестью отправился в Купеческий банк пешком, избрав к тому же самый неудобный путь. Наконец, по показанию счетчиков Государственного банка, Мельницкий вышел оттуда с деньгами в час дня, а с заявленйем к прокурору палаты явился после 3-х часов, в то время как пройденное им расстояние медленным шагом можно было пройти в один час.

По всем этим обстоятельствам Мельницкий дал очень сбивчивые и неясные показания. По его словам, деньги он взял из банка потому, что в этот день он поздно явился в Государственный банк и не мог уже получить перевода, а счетчика он отпустил потому, что не знал правила о том, что счетчик должен сопровождать казначея при получении денег.