Справедливость. Как поступать правильно? - [70]
Рассмотрим различия заработных плат:
— средний американский школьный учитель зарабатывает около 43 тыс. долл., в год. Дэвид Леттерман, ведущий ночного ток-шоу, получает 31 млн долл., в год;
— Джон Робертс, старший судья Верховного суда США, зарабатывает 217,4 тыс. долл., в год, а судья Джуди из одноименного сериала[226] получает 25 млн долл., в год.[227]
Справедливы ли такие различия заработных плат? По Роулзу, ответ на этот вопрос будет зависеть от того, возникли ли эти различия при системе налогов и перераспределения, работающей на благо наименее состоятельных граждан. Если да, то Леттерман и судья Джуди заслуживают заработков, которые в 100 раз превышают зарплату Верховного судьи Робертса, — или, если говорить о Леттермане, то он заслуживает заработка, который в 700 раз превышает зарплату школьного учителя. Тот факт, что они живут в обществе, которое щедро вознаграждает звезд телевиденья, — это их везение, а не то, чего они заслуживают.
Успешные люди часто упускают из виду этот случайный аспект своего успеха. Многим из нас повезло обладать (по меньшей мере, в какой-то степени) качествами, которые, как оказывается, весьма ценятся обществом. В капиталистическом обществе это помогает пробуждению предпринимательского духа. В бюрократическом обществе это помогает легко и гладко строить отношения с вышестоящими начальниками. В массовом демократическом обществе это помогает хорошо смотреться на телевидении, издавать короткие, поверхностные фразы. В обществе сутяг это помогает попасть в школу права и обрести те навыки логического рассуждения, которые позволят набирать хорошие баллы на приемных экзаменах в школу права.
То, что общество ценит такие вещи, — не результат нашей собственной деятельности. Предположим, что мы, при всех своих талантах, жили бы не в технологически передовом, очень склонном к сутяжничеству обществе вроде современного, а в обществе охотников или воинов. Или в обществе, дающем самые высокие вознаграждения и престиж своим самым физически сильным членам. Или в обществе религиозного благочестия. Что произошло бы тогда с нашими талантами? Уж точно они бы не увезли нас далеко. И нет сомнений в том, что некоторые из нас развили бы в себе другие таланты. Но стали бы мы от этого менее достойными или менее добродетельными людьми по сравнению со своим нынешним состоянием?
Роулз отвечает: нет, не стали бы. Возможно, мы будем получать меньше, чем получаем теперь, но так и должно быть. Но хотя мы и будем иметь право на меньшее, мы не утратим ни йоты нашего достоинства и будем заслуживать не меньше, чем другие. То же самое справедливо и в отношении тех членов нашего общества, у которых нет престижных позиций и у которых меньше талантов, вознаграждаемых обществом.
Итак, хотя мы имеем право на блага, которые обещают нам правила игры за реализацию наших талантов, предполагать, что мы заслуживаем прежде всего общества, которое ценит те качества, каких у нас полным-полно, — ошибка и самонадеянность.
Сходную мысль высказывает в своем фильме Stardust Memories («Воспоминания о звездной пыли») известный кинорежиссер Вуди Аллен.[228] В фильме Аллен играет роль известного комика по имени Сэнди, то есть персонажа, который похож на него самого.
Сэнди встречается с Джерри, приятелем из квартала, где когда-то жил. Джерри удручен тем, что он таксист.
Сэнди: Чем поделываешь? В смысле, чем занимаешься?
Джерри: Знаешь чем? Я вожу такси.
Сэнди: А выглядишь хорошо. Знаешь… В твоем деле нет ничего зазорного.
Джерри: Да. Но сравни меня с собой…
Сэнди: Что ты хочешь мне сказать? В квартале я был мальчишкой, который рассказывал анекдоты, верно?
Джерри: Да.
Сэнди: А ведь мы оба знаем, что живем в обществе, которое придает великую ценность анекдотам, ведь так? Если ты думаешь так (прочищает горло), то, будь я индейцем-апачем, этим парням вовсе не нужны были бы комики, верно? И я б остался без работы.
Джерри: И? Да брось ты. От этого мне совсем не становится лучше».[229]
Таксиста не тронула импровизированная проповедь приятеля- комика на тему моральной случайности славы и успеха. Даже если считать свою незавидную участь результатом невезения, острое чувство обмана не притупляется. Возможно, потому, что в меритократическом обществе большинство людей думают, будто мирской успех отражает то, чего мы заслуживаем. И эту мысль нелегко опровергнуть. Можно ли дистрибутивную справедливость полностью отключить от «моральной пустыни»? Рассмотрим этот вопрос чуть далее.
Несправедлива ли жизнь?
В 1980 г., когда Рональд Рейган баллотировался на пост президента, экономист Милтон Фридман опубликовал написанную в соавторстве с женой (Роуз Фридман) книгу под названием Free to choose («Свобода выбирать»). Ставшая бестселлером книга была яростной, безусловной защитой свободной рыночной экономики. Эта книга превратилась в учебник и даже в какой-то степени гимн годам правления Рейгана. Отстаивая принципы невмешательства государства от эгалитаристских возражений, Фридман сделал удивительную уступку. Он признал, что люди, выросшие в богатых семьях и окончившие элитные учебные заведения, имеют несправедливое преимущество перед людьми менее привилегированного происхождения. Фридман также признал, что те, кто сам ничего не делает, наследуя от предков таланты и дарования, имеют несправедливые преимущества над другими. Впрочем, в отличие от Роулза, Фридман настаивает на том, что нам не следует пытаться исправить эту несправедливость. Вместо этого нам следует учиться жить с этой несправедливостью и наслаждаться благами, которые она приносит:
Рыночное мышление сегодня пользуется непререкаемым авторитетом, ведь именно его механизмы приводят к богатству и процветанию целые страны. Майкл Сэндел рассказывает о том, как коммерческий подход, прикасаясь к вещам, ранее ему недоступным, нередко разрушает первичный смысл и суть многих понятий и явлений. Так служба в армии по контракту и покупка прав гражданства разрушают смысл понятия «гражданство», покупка права проходить без очереди к врачу – ущемляет равенство граждан в правах, продажа права назвать станцию метро или стадион – нарушает традиции памятного наименования, духовного и национального единения.
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.