Справедливость богов - [54]

Чувырло явно смотрело в нашу сторону.

Как только Жером увидел, что уродливая старуха смотрит прямо на него, то тотчас начал от неё прятаться за мою спину.

— Ты что так побледнел, Жером? Чего боишься? — спросил я у него. — Брось бояться! Старуха, как старуха!

— Это страшная старуха! — зашептал на ухо Жером. — Она колдунья! Ведьма!

— Отчего ты так решил? Мало ли здесь ходит всяких старух и калек! Бывают и уродливее!

— Мне много говорили о ней. А ещё я один раз сам взялся ей помогать. Очень нуждался. Но когда узнал, куда надо идти, то всё, что нёс, бросил и убежал. Еле ноги тогда унёс. Больше никогда не по… Кам, ведь старуха-то вела меня прямиком на кладбище!

— Глупости! — попытался я, развеять страхи Жерома. — Вот сейчас возьму и проверю. Хочешь? Сам ей помогу!

Жером так перепугался, что не смог произнести и слова.

Ведьма, между тем, крутила головой и спрашивала скрипучим низким голосом у проходящих мимо, искала. — Люди добрые! Помогите немощной старой женщине!

Охотников не находилось. Видимо, брали во внимание её безобразный вид. Ведь не всякий из смельчаков решался даже приблизиться к ней, не говоря уже о том, чтобы помочь донести корзину.

Старуха имела низкий отвратительный голос.

Все нищие отбегали от бабки, как от чумы. Настолько она была уродлива.

Худое тело облегает чёрное длинное до земли платье с глухим воротом. На голове плотно повязан серый платок, из-под которого лишь торчит длинный крючковатый нос и мохнатые уши. Нос до такой степени внушителен, что почти достаёт до морщинистого чёрного подбородка с редкими седыми волосинками.

У ног старушенции находилась большая плетёная корзина, набитая доверху цветной капустой. Одной, ей явно, такую корзину не унести. Нужна помощь.

Глаза мои и этой старухи вновь встретились. Она тут же поманила меня рукой.

Но в то время, когда Жером и остальные дивились её уродству, я думал совершенно о другом. Ведь я пришёл на базар не просто так, мне нужна плётка, а на плётку деньги. Поэтому, не рассуждая долго, решил помочь на свой страх и риск этой старухе, во что бы то ни стало, подавив в себе всякую природную брезгливость.

Я внимательнее присмотрелся к ведьме, полагая, что этого будет вполне достаточно, чтобы разогнать сомнения. Навёл на неё незаменимую волшебную мишень визора.

Но впервые визор отказался и не смог разглядеть уровень и имя. Какая досада!

Имя:???

Уровень:???

Виртуальная табличка над ней точно была, но она явно предназначалась не для моих бедняцких глаз. Табличка глухо скрыта и не доступна для чтения. Во всём этом сквозил какой-то таинственный замысел тёмных сил. Но и тогда я отогнал от себя всякие предрассудки.

— Послушай, Сулейман! — вкрадчиво обратился я к толстяку. Дай слово, что никому не продашь эту плётку, пока я не вернусь?

— Слуший! Откуда знаешь? — удивился, разинув рот, Сулейман. Ведь я не назвал свой имя?

Мои спутники из барака, казалось, удивились моей прозорливости не меньше торговца.

— Правильно! Ты не называл своего имени, но, однако же, я его знаю! Дай слово!

— А ты кто? Ясновидящий?

— Пожалуй так! Поклянись, что никому не продашь эту плётку, прежде чем я за ней вернусь?

— Килянусь! — недобро косясь на меня, ещё больше испугался толстяк.

Получив от торговца плетьми согласие, я некоторое время ещё мялся с ноги на ногу, но, затем, приветственно кивнул старухе, набравшись решительности, окончательно и бесповоротно выступил вперёд.

Глава 10. Ведьма

Выступил вперёд. Вернее решительно шагнул в сторону ведьмы.

Сердце при этом в груди забилось чаще, но далеко не от любви, как вы понимаете.

Будь, что будет! Эх! Чему быть, того не миновать!

Я сделал ещё пару шагов и очутился всего в шаге от странноватой особы. Оказался стоящим к ней вплотную.

Надо сказать, что ведьма крепко гипнотизировала взглядом. Становилось жутковато, как будто нечеловеческий взгляд проникал в душу или в её самые укромные уголки, чтобы взбудоражить и смешать разум. Я тут же попытался отвести глаза, чтобы вовсе на неё не смотреть, иначе мог провалиться в эту дымящуюся бездну ужаса и лишиться ума.

Так будет легче, — решил я. Однако сделать это оказалось совсем не просто. Я собрал всю силу воли в кулак.

Переключившись, наконец, вниз, глядя на корзину под ногами, для уверенности громко обратился скорее не к ведьме, а к её корзине.

— Здорово, бабуся! Тебе нужна моя помощь?

— Да, милок! Вот донести надо в мою келью. Капустки! — тут же живо откликнулась старуха скрипучим режущим голосом, напомнившим тупую пилу, и подалась ко мне всем согбенным телом.

Напряженно вслушиваясь в каждое её слово, я еле разобрал ответ, немного попятился от неё. Вернее от её отвратительного крючковатого носа, затем сдержанно кивнул.

Выцветшие глаза старухи блеснули, но продолжали при этом упорно смотреть. Она, в одно время, как будто отворачивалась, высматривая кого-то в толпе, и тут же лезла мне опять в глаза, как ласковая собачонка или котёнок, чтобы его погладили. Тем временем прожигая во мне дыру, как калёным железом.

Эта её чёртова привычка вводила меня в смущение и заставляла прятать глаза, чтобы не встречаться взглядом.

— Могу помочь, бабуся! Только я даром помогать не стану. За медяки!